Операция «Перфект»

В начале второй недели июля матери учеников того класса, где учился Байрон, решили в последний раз перед долгими летними каникулами устроить «кофейный утренник», и Байрону пришлось тоже присутствовать на этой встрече, потому что потом им матерью предстоял визит к стоматологу. «Нам никак нельзя опоздать, – объяснила Дайана, – так что мы тут с краешку примостимся». Мать нового ученика тут же спросила, неужели ее не тревожит экзамен на стипендию, ведь Байрон так часто пропускает уроки. («Да как же ее все-таки зовут, эту женщину?» – услышал Байрон тихий, но раздраженный голос Андреа.) Остальные мирно беседовали, делясь своими планами на каникулы. Диэдри зарезервировала двухнедельную поездку за границу. Мать нового ученика собиралась поехать к своей невестке в Танбридж Уэллс[40]. Когда дамы стали расспрашивать Дайану, та сказала, что никаких особых планов у нее нет, муж собирается провести очередной отпуск с коллегами в Шотландии, а она, скорее всего, все лето пробудет дома с детьми. И правда, дома гораздо лучше, чем в каких-то поездках, поддержала ее Андреа Лоу. Не нужно беспокоиться о таких неприятных мелочах, как обеззараживающие таблетки для воды и укусы неведомых насекомых. Потом кто-то заговорил о возможности сэкономить, и Андреа, как бы между прочим, сообщила, что ей страшно повезло: она сумела дешево купить потрясающий новый кожаный диван, шоколадно-коричневый, оттенка «ниггер».

Дайана вдруг потянулась за своей сумочкой и встала, слегка оттолкнув стул. Байрон уже решил, что они сейчас уйдут, хоть и не понял, почему именно сейчас, ведь до встречи с дантистом было еще добрых полчаса. Но тут его мать приметила кого-то в дальнем конце чайной комнаты и помахала рукой в знак приветствия. Байрон ломал голову, пытаясь угадать, кто бы это мог быть, и лишь когда эта женщина бросилась к ним со всех ног, ловко огибая столы и стулья, до него дошло, что это Беверли.

На ней были широкие черные брюки, блузка-марлевка и пурпурная шляпа с широкими полями.

– Ох, простите, я, кажется, вам помешала! – воскликнула Беверли, по очереди оглядывая собравшихся. Шляпу свою она сняла и теперь вертела ее в руках, точно руль от машины, не зная, куда ее деть. – Видите ли, я ищу отдел мягких игрушек, но все время попадаю куда-то не туда. Я здесь целый век не была. – Глаза Беверли так и бегали по лицам женщин, от волнения она торопилась, то и дело запиналась и пропускала слова.

Дайана улыбнулась и громко сказала:

– Прошу вас, познакомьтесь: это Беверли.

– Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, – затрещала Беверли, так энергично махая рукой, словно протирала невидимое окно. Дамы в ответ натянуто улыбались, казалось, улыбки застревают у них между зубами, причиняя нестерпимую боль.

– Но я действительно вам не помешала? – спросила Беверли, обращаясь к Дайане.

– Нет-нет, что вы, – ответила Андреа таким тоном, в котором явственно читалось «Да-да, конечно же, ты нам помешала!».

– Байрон, предложи Беверли свой стул, – сказала Дайана.

– Ох нет, прошу вас, не надо, я сейчас ухожу.

Но Дайана продолжала настаивать, и Байрон подтащил тяжелый позолоченный стул поближе к матери. Андреа, освобождая место, немного подвинула свой, а Байрон встал за материной спиной и прислонился к ее плечу. Он чувствовал, что со стороны Дайаны это большая ошибка – предложить Беверли посидеть с ними. И еще одна большая ошибка – намерение представить эту особу матерям учеников «Уинстон Хаус». Байрон не сомневался, что Джеймс полностью разделил бы его мнение.

Тем не менее Беверли все-таки уселась на его стул и сидела, напряженно выпрямившись и не касаясь позвоночником спинки, и по-прежнему не знала, куда деть свою дурацкую шляпу. Сперва она пристроила ее на колени, потом повесила на спинку стула, но шляпа тут же соскользнула на пол, и Беверли решила там ее и оставить.

– Да, кстати, – сказала она, словно отвечая на чей-то вопрос, хотя никто никаких вопросов ей не задавал и не проявлял ни малейших намерений это сделать, – Джини просто в восторге от того барашка, которого вы ей подарили. – Она по-прежнему обращалась только к Дайане. – Она все время с ним играет. Но знаете что?

Дайана чуть качнула головой:

– Нет, Беверли, не знаю.

– У него гитара сломалась! Я говорила ей, чтоб была осторожней. Это же коллекционная вещь, говорила я. И она так расстроилась! Гитара сломалась буквально у нее в руках. Вот так – хлоп, и все. – И, схватив пластмассовую ложечку Андреа, Беверли одним движением сломала ее пополам.

Байрон остолбенел. Он боялся, что если шевельнет хоть одним мускулом, то уже не удержится и попросту вытолкает эту Беверли вон. Ему хотелось прикрикнуть на нее, чтобы она хоть про подаренный велосипед не упоминала. Ему хотелось и на всех этих матерей прикрикнуть – пусть бы себе продолжали пить свой кофе. Но они продолжали смотреть на Беверли с каменными, до отвращения любезными улыбками.