Операция «Престол»

Ласкер сравнялся с ним по очкам и обыграл лидера турнира в финале. После этого он уже в ранге мастера принял участие в нескольких крупных турнирах, где сумел обыграть очень известных мастеров.

Ну а когда Ласкер победил сильнейшего шахматиста Великобритании Блекберна и известного мастера Берда, всем стало ясно, что в борьбе за мировую корону к Стейницу, Таррашу и Чигорину добавился еще один соискатель.

Уже очень скоро не желавший оставаться на вторых ролях Ласкер послал вызов Таррашу. Однако тот отказался, посчитав ниже своего достоинства играть с каким-то выскочкой.

И тогда Ласкер набрался смелости и вызвал на поединок самого Стейница!

Первая половина их матча прошла в равной борьбе, но затем Ласкер легко расправился с уже начинавшим стареть чемпионом и занял его место.

Его радость была несколько омрачена тем, что многие специалисты встретили нового чемпиона без особого восторга, считая, что это не Ласкер выиграл, а Стейниц проиграл.

Не обошлось, конечно, и без естественной в таких случаях зависти — никому не хотелось приветствовать шахматиста, которому понадобилось всего пять лет, чтобы стать сильнейшим в мире.

А Тарраш прямо заявил, что ничего удивительного в этой победе не видит, поскольку Стейниц давно уже утратил все, что имел, и нет никаких поводов восторгаться игрой нового чемпиона мира.

Но были, конечно, и такие, кто уже тогда видел не только слабости Стейница, но и силу самого Ласкера, и такой известный в мире шахмат человек, как Шифферс, однозначно заявил, что у Ласкера нет слабых мест, и именно потому Стейниц и не смог выиграть у него…

— В 1897 году, — закончил свой рассказ Алексей, — Ласкер снова встретился со Стейницем в матче-реванше и легко одержал победу. А когда завистники снова заговорили о болезни и старости некогда могучего чемпиона мира, тот сам объяснил причину своего поражения. Дело не в болезнях и старости, заявил он, и я проиграл только потому, что Ласкер величайший маэстро шахматной игры, а возможно, даже самый великий. Вот и вся причина…

Помимо шахмат генерал увлекался военной историей и постоянно заводил разговоры о Первой мировой войне, на которой был унтер-офицером.

Однако в этих беседах Алексей больше слушал, нежели говорил, поскольку опасался высказывать свои весьма неординарные взгляды.

Да и нельзя было говорить о Первой мировой так уничижительно, как это было принято в СССР.

Хотя бы только потому, что никакой империалистической для России она не была, что на ней, как и сейчас гибли русские люди, и что, несмотря на все недостатки царской армии, немцы до Москвы не дошли.

Кончилось это знакомоство тем, что за день до своей выписки из госпиталя генерал предложил Алексею место офицера связи в Генштабе.

— Но это в переспективе, — уточнил он. А пока поработаете в Управлении по снабжению армии топливом в Наркомате обороны, — сказал Андрей Ефимович. — Если, конечно, не возражаете…

Алексей не возражал.

В день выписки генерал тепло простился с Алексеем. А еще через два часа старшая медсестра попросила его зайти в ординаторскую.

Там Алексей увидел невысокого плотного капитана в форме НКВД.

— Майор Соломин? — улыбнулся тот.

— Да, — кивнул Алексей.

— Присаживайтесь, пожалуйста! — указал капитан на свободный стул у стола, за которым обычно сидел врач.

Алексей уселся на стол и вопросительно взглянул на капитана.

— Насколько мне известно, — продолжал тот, — с вами уже беседовали офицеры Особого отдела?

— Да, — снова кивнул Алексей.

— Очень жаль! — неожиданно для Алексея равзел руками капитан.

— Что жаль? — улыбнулся Алексей. — Что беседовали?

— Нет, — покачал головой особист. — Жаль, что не пригласили меня!

— Почему, — удивленно спросил Алексей.

— Ну, хотя бы только потому, — не скрывая своей иронии, ответил капитан, — что я знал майора Соломина…

Он молниеносно вытащил пистолет и направил на Алексея.

— Сиди не двигайся! — приказал он и протянул руку к телефону.

— Последняя просьба, майор! — сказал Алексей.

— Давай! — недобро посмотрел на него тот.

— Позвоните, пожалуйста, по телефону Б-3–66–77… — попросил Алексей.

— А за пивом тебе не сбегать? — поражаясь наглости диверсанта, повысил голос Веденяпин.

— За пивом не надо, а вот позвонить очень прошу! — спокойно сказал Алексей.

Веденяпин хотел было послать лже-Соломина куда подальше, но что-то в тоне диверстанта, а самое главное, в том олимпийском спокойствии, с каким он разговаривал с ним, насторожило его.

Он повидал виды и хорошо знал, как вели себя разоблаченные враги.

Он быстро набрал номер.

Услышав ответ секретарши, он изумленно взглянул на Алексея, и совсем другим тоном произнес:

— Майор особого отдела Московского военного округа Веденяпин!

Как только секретарша соеденила его с шефом, майор сказал:

— Тут такое дело, товарищ генерал…

Закончив доклад, он взглянул на Алексея.

— Поехали!

Глава II

В Главном разведывательном управлении пропуска были уже заказаны, и, поднявшись на второй этаж, Веденяпин доложил секретарше о своем прибытии.

— Проходите! — улыбнулась та. — Генерал ждет вас!

Открыв дверь, он пропустил сначала Алексея, потом вошел сам.