Операция «Престол»

С этой целью он прошел специальную подготовку под руководством Вильяма Фишера — будущего знаменитого разведчика-нелегала Рудольфа Абеля.

Опытный инструктор в короткий срок обучил его способам поддержания радиосвязи с Центром, а также другим важным навыкам разведывательной деятельности.

Но самое главное, Фишер смог убедить Демьянова в том, что тот сможет выполнить трудное задание разведки.

«В течение всего времени, — написал в характеристике Алексея Фишер, — занимавшего подготовку к операции, агент чувствовал себя хорошо, настроение его было бодрое, приподнятое, чувствовалась твердая уверенность в успешном выполнении задания…»

И не случайно в его личном деле было написано:

«Надежный, способный и абсолютно честный во взаимоотношениях с органами безопасности работник.

Он научился концентрировать свою волю, отличался активным восприятием жизни, умением глубоко проникать в психологию.

Великолепная память, молниеносная реакция, способность самостоятельно принимать решения».

Для начала ему дали небольшой срок, после чего и началась жизнь уголовного авторитета Графа.

Но и тогда никто не мог и предположить, что в их руки попадет хорошо знавший Анненкова Преклонский, чей дядя был одним из лидеров российской эмиграции в Харбине.

Поэтому снова пришлось корректировать планы.

Другое дело, что в его задание входило убеждение харбинских эмигрантов в том, что у него уже есть некое подобие некой организации из «бывших».

Что же касается ее лидера, то они нашли такового, даже если бы не было Садовского.

Да и не нужен был пока ничем не проявивший себя Алексей ни в абвере, ни в СД.

Когда из бумаг Стрия разведчики узнали об интересе абвера к Садовскому, они подумали о намерении создать в Москве вокруг этого человека монархическую организацию.

Тогда же было решено отправить в Хабаровский лагерь Анненкова, дабы через Преклонского и харбинских фашистов внедрить его через Родзаевского в окружение Садовского.

А дальше уже пошло так, как пошло, Харбин, проверки, Париж, Москва и «Престол»…

Хотя опять же ни Москвин, ни Громов даже в своих самых смелых мечтах не могли надеяться на то, что Алексея прямо из Франции направят в Советский Союз, дабы убедиться в существовании там монархической подпольной организации, о которой сам Алексей узнал только в Париже.

И Алексей, и сам Преклонский и по сей день пребывали в неведении о том, что двое из помогавших им китайцев были завербованы НКВД, а в роли «купленного» охранника выступал сотрудник из отдела Судоплатова.

Что же касается его злополучной дуэли, которая на самом деле могла привести к провалу операции, то, говоря откровенно, ни Москвин, ни Громов и сами не представляли себе, как бы они повели себя на месте Алексея.

Но в то же самое время они не могли не понимать, что с точки зрения эмигрантов он повел себя правильно.

К тому же, победителей не судили.

Впрочем, после его рассказа о минном поле, которое, чтобы там ни говорил Громов о войсковой разведке, было на их совести, вести разговор на эту тему было не этично.

— Ладно, дуэлянт, — улыбнулся Москвин, — возвращайся в госпиталь, а послезавтра в два часа мы тебя ждем…

Алексей попрощался и вышел из кабинета.

Москвин и Громов смотрели ему вслед.

В этом кабинете не было принято произносить громкие слова, и все же Громов не удержался.

— Интересно, Иван, — спросил он приятеля, — а он сам-то понимает, что сделал?

После некоторого молчания Москвин ответил:

— Да какая разница, Сергей, главное, что сделал…

— Да, — кивнул Громов, — а нам надо как можно скорее доложить начальству!

И тревогу полковника понять было можно.

Операцию по разработке Анненкова они начинали с разрешения Голикова.

Разрешение тот дал, а потом навсегда забыл об Анненкове, поскольку никогда не верил во все эти детские игры в шпионов и разведчиков.

После той исторической беседы с генералом, когда он пригласил их к себе после беседы со Сталиным, которая лишний раз убедила его в том, что все эти бойцы невидимого фронта вызывают у вождя раздражение и не надо о них вообще говорить, Москвин и Громов решили действовать на свой страх и риск.

Понятно, что в разработке у них находился не один Алексей.

В ноябре 1941 года Голикова, как не справившегося со своими обязанностями, сняли.

На его место был назначен генерал-майор А. П. Панфилов, который и давал разрешение на переход Алексеем фронта.

Впрочем, и его жадала та же участь, и в январе 1942 года Государственный комитет обороны, рассмотрев деятельность военной разведки по итогам первых месяцев войны, признал ее неудовлетворительной.

В результате приказом наркома обороны от 16 февраля 1942 года Разведуправление было реорганизовано в Главное разведывательное управление с соответствующими структурными и штатными изменениями.

Однако на этом реорганизация не закончилась, и 22 ноября 1942 года приказом наркома обороны войсковая разведка была выведена из состава ГРУ, а разведотделам фронтов запретили вести агентурную разведку.