Операция "Рагнарёк" (СИ)

— Помоги, — попросила Уна, — пока все не кончено, незачем кому-то знать, что мы это сделали.

Войцех подошел к столу и взял с него большой серебряный кубок, на указательном пальце правой руки появился длинный коготь, и вампир молниеносно резанул им по протянутому тонкому запястью. Кровь тонкой струйкой потекла в сосуд.

На лугу перед Холмом жаркий свет смоляных факелов причудливо мешался с огоньками мобильных телефонов. Луна еще не взошла, и все пространство за стеной окруженного факельным кольцом бранного поля тонуло в чернильной ночной мгле.

Почетная трибуна, наскоро возведенная возле закрывшегося входа в Сидх, пестрела шелковыми нарядами Дома Фионна, и на их фоне темные, черные и синие, одежды Дома Эйлиль смотрелись особенно мрачно. Но лица и тех, и других светились предвкушением давно не виданного зрелища, после войны в Грезе поединки были редкостью, тем более публичные.

Остальные три стороны были заняты толпой местных жителей. Некоторые, особо преданные традиции предков, щеголяли в коротких куртках и панталонах, тут и там виднелись шляпы с круглой тульей и зеленой лентой, клетчатые юбки девушек шуршали в тесноте. Но большинство выглядело вполне современно, словно происходящее сейчас на их глазах не было первым за многие сотни лет событием, наглядно подтверждающим правоту языческих пращуров. Местный священник еще утром произнес с амвона гневную проповедь, призывающую бойкотировать приглашение лерда Мак Ллира, чей род уже давно на деле не правил окрестными землями, но все еще пользовался здесь уважением и любовью. Но любопытство взяло верх над набожностью, которой, впрочем, местное население, благодаря влиянию все тех же Мак Ллиров не очень-то отличалось и раньше. И на фермах и хуторках остались лишь немногие поселяне, да и то, в основном, те, кому по состоянию здоровья тяжело было провести ночь на ногах.

Князь вышел из шатра, разбитого за почетной трибуной, и поднялся в свою ложу. Мелисента, на этот раз одетая в простое белое платье с серебряным пояском, уже сидела там, рядом с матерью. Она крутила в руках голубой шарф, но передать его Войцеху так и не решилась. Это могли счесть вмешательством в исход поединка, большинству зрителей предпочтения будущей невесты были неизвестны, и Князь распорядился, чтобы так оно и оставалось до конца боя. Под глазами у Майской Девы темнели круги, но пунцовые губы были сжаты решительно и твердо.

На зеленую площадку в центре факельного круга вышли герольды Дома Фионна, зачитавшие титулы и славные деяния претендентов. Подвиги Готфрида в войне Домов были встречены одобрительными криками Ши его дома, длившимися недолго. Их соседи по трибуне из Дома Фионна слишком хорошо помнили, что в этой войне победителей не оказалось, и Договор был подписан, когда Дома устали воевать, и, хотя в Волшебной стране давно царил мир, друзья и родичи, погибшие в боях, не забылись.

Зато Войцеха, неожиданно для него самого, приветственным гулом встретили местные жители. Недавние войны в Грезе были для них ничуть не ближе древних легенд. А вот военные подвиги в двух Мировых Войнах и партизанское прошлое перевесили в их сердцах даже нечеловеческое состояние. Настолько, что внуки девяностолетнего ветерана О’Райли, оставшегося дома, побежали за дедом и привели его на луг, где Фионнбар под аплодисменты собравшихся усадил старика на почетную трибуну.

Торжественная часть подошла к концу, и противники сошлись в центре круга, приветствуя друг друга. Готфрид, в сияющих полировкой и серебром черных латах, но без шлема, и Войцех, белоснежный и на первый взгляд беззащитный перед тяжело вооруженным соперником. Бен-Грефилль он нес в руке, оставив ножны Фьялару, сидевшему на трибуне рядом с Крисом, чтобы ремни не стесняли движений.

Здесь, вдали от зрителей, они могли, наконец, обменяться парой слов перед боем.

— Ну что, кровопийца, — усмехнулся Готфрид, — я все-таки выманил наружу твоего Зверя. Ты же говорил, что не станешь сражаться за самку.

— Ты не понял, — холодно ответил Войцех, — я не сражаюсь за женщину. Я защищаю свою семью.

Они начали, осторожно обходя друг друга по кругу, примериваясь и приглядываясь. Клинки зазвенели, столкнувшись в прямом ударе, рассчитанном только на первый контакт, пробу сил, и Войцех с удовлетворением заметил промелькнувшее на лице Готфрида мимолетное удивление, когда Бен-Грефилль с легкостью остановил тяжелый клинок двуручника, не отклонившись ни на волос. Они с Фьяларом долго обсуждали, не стоит ли заманить Князя Эйлиль обманчивой слабостью противника, но решили, что он, скорее всего, успеет убедить себя в ней еще до боя, и неожиданность дезориентирует его с первых же минут.