Операция «РЫ», и другие приключения капитана дальнего плавания Гурова

– Ну, раз вспомнила, пожалуй и позвоню, – согласился капитан с менее затратным деянием.

Он набрал телефонный номер своего давнего школьного приятеля Николая Одинцова. Тот недавно уволился из вооруженных сил и искал себе заработок как мог. В данный момент он пытался примкнуть к Музею Мирового Океана, где с недавних пор ошвартовалась на вечную стоянку дизельная подводная лодка Б-413. Она выставлялась как экспонат и для ее содержания, а также безопасности, требовался надежный подводный командир. Зарплата планировалась небольшая, поэтому он еще не определился и внимательно изучал обстановку. Субмарина была дизельная, а он служил на атомных – возникала некая несовместимость. Одинцов поднялся по вертикальному трапу в боевую рубку и принялся за перископ, проворачивая его поочередно влево и вправо. Со стороны новоиспеченный военный пенсионер смотрелся неплохо. Это был, можно сказать, еще молодой человек, местами лысоватый, но с погонами аж капитана первого ранга. Повращав перископ, он спустился обратно вниз в центральный пост подводной лодки. Там уже обосновался один офицер-пенсионер из подводников, который пытался научить службе на субмарине гражданского паренька, взятого прямо с биржи труда:

– Матрос, почему вы все время опаздываете, да еще и без разрешения врываетесь в центральный пост? Выйдите и снова зайдите!

Парнишка, выходя в другой отсек, возмутился сам себе:

– Выйдите, зайдите, выйдите, зайдите, Windows какой-то.

Он развернулся в обратную сторону, как только что научили через левое плечо, и повторно произнес:

– Разрешите войти?

– Войдите, наконец, матрос Пупкин.

– Сплошной Windows., - шепотом сказал паренек, ухватился за рукоять люка и с грохотом влетел в центральный пост.

– Щас ты узнаешь и про Виндоуз, и про гальюн! – это были последние слова, которые услышал Одинцов из центрального поста субмарины, прежде чем закрылась переборочная дверь.

Вскоре капраз появился на металлическом корпусе подводной лодки и спустился на берег по трапу. На причале его окликнула девушка блондинка:

– Товарищ командир, скажите, а море красивое?

– Не знаю, – сурово ответил Одинцов. – Я – подводник!

Девушка расширила в изумлении глаза и осталась стоять у трапа подводной лодки, не решаясь подняться на борт субмарины и осмысливая сказанное человеком в морской форме. Тут как раз и раздался звонок капитана Гурова.

– На связи! Кто это? – ответил капраз на звонок и пошел вдоль причала.

– Здравия желаю товарищ капитан первого ранга! – прокричала телефонная трубка.

– Кто? Кто это говорит?

– Баковым на бак! Ютовым на ют! – раздалось в трубке.

– Ба-а-а! – Одинцов узнал по голосу пана-капитана. – Никак сам Гуров звонит? Здра.

– Ур-р-ра! Ур-р-ра! Ур-р-ра! – громко на весь причал раздалось очередное телефонное приветствие.

– Уря-я-я! – вяло отреагировал Одинцов.

– Привет, капраз! Не разбудил?

– Да, вроде нет! Бодрствую!

Одинцов, в отличие от Ивана Ивановича, в свое время поступил не в гражданскую мореходку, а в военную. Он дослужился до капраза – капитана первого ранга, и уволился с полной пенсией под квартиру. Иначе говоря, освободил свою должность блатному офицеру-северянину, потребовав взамен квартиру. С жильем было туговато, но начальство нашло возможность выделить из резерва трехкомнатную хату. Одинцов уволился. Сделка состоялась.

– Как поживаешь, капитан?

– Спасибо, хреново! – откровенно признался Гуров.

– Что так?

– Сам понимаешь, нас коммерциям не учили. Тебя учили Родину защищать! А меня – рыбу Родине добывать!

– Было дело. Над чем работаешь, капитан?

– В основном, над собой, Коля. Послушай, мне тут сорока на хвосте принесла, будто ты с немцами якшаешься. Что-то замышляешь?

– Да это какие-то польские немцы?

– И с поляками?

– Теперь они немцы.

– А. Я понял, эти немцы – бывшие поляки?

– Где-то так.

– Андэстэнд! Так как, капраз, обсудим?

– Я воль! Почему, нет? Но пока одни разговоры. Я говорю – деньги давай, инвестируй, понимаешь. А они – давай гарантии и все! Какие я могу дать гарантии, когда у нас каждый день все меняется! Причем, в худшую сторону. Тогда, говорят, покупай по предоплате. Где же я, пенсионер, деньги возьму? Сложно даже с польскими немцами.

– А с натуральными поляками не пробовал?

– Нет. Но говорят, с ними ненадежно. Обманывают, мол.

– А кто ныне не обманывает? Думаешь, твои так называемые немцы не обманывают? Еще как! У них в Германии прибыль три-четыре процента – уже «гуд». А у нас они уподобляются «новым русским» – не менее пятидесяти процентов!

– Пятьдесят ты загнул, а вот тридцать – реально!

– Так как, капраз, обсудим?

– Что ж не обсудить.

– Тогда причаливай ко мне, кофейку попьем.

– Добро! Буду через полчаса.

В кают-компании капитана дым стоял коромыслом. Можно было «топор вешать». Одинцов, как некурящий, открыл окно.

– Блин, это ж газовая камера! Чем ты дышишь Ваня?

– Щас выветрится, не переживай!

– Я-то что, как супружница твоя такое выносит?

– Так она и надымила. На пару со мной.

Моряки расположились друг против друга за штурманским столом, на котором, в нарушение всех корабельных правил, появились две чашечки кофе, сахарница и плетенка с сухарями.