Операция «Странник». Тетралогия (СИ)

Домой вернулась вечером, на последнем ультразвуковом поезде. Отец сначала хотел выговорить за то, что целый день где-то пропадала, но увидев состояние дочери, промолчал. Мать обняла Эмму, прижала к груди, прошептала несколько слов утешения, от которых стало только тяжелее, и отпустила.

Заперлась в комнате и не отвечала, когда звали ужинать. Есть совершенно не хотелось, хотя с самого утра и крошки хлеба во рту не было.

Ближе к ночи пришло электронное сообщение от Слойна. Они ещё не улетели, а болтались на орбите в ожидании очереди, и офицер разрешил написать домой — связь на таком расстоянии едва работала. Но много не попишешь, хорошо хоть пару слов позволили, и потому сообщение было только одно, и весьма короткое. А на пространное письмо, в котором Эмма рассказала, как сидела в космопорту, как возвращалась домой, что очень расстроена, друг уже не ответил. И может быть, пока она писала эти слова, новобранцы уже дождались очереди и улетели.

Спустя пару недель на выходные приехал Дайн. Получил первые деньги, отвёз матери и оставил немного себе. Вот на эти «немного» и пригласил Эмму в кафе. Подружка согласилась, и во второй половине дня они встретились на том самом месте, где всегда собирались вместе со Слойном, и не спеша двинулись в сторону окраины.

Начиналась осень, низкое серое небо цеплялось за крыши высоток. Дождь накрапывал, будто оплакивал прошедшее лето. Холода ещё не наступили и можно спокойно гулять по городу, не рискуя подхватить простуду.

Эмма сосредоточенно рассказывала о том, как провожала Слойна, и что он попал в какую-то дыру на окраине цивилизации.

— Пять лет, представляешь! Он там одичает!

— Это не беда, — заметил Дайн, — Вернётся.

— Тебе легко говорить, ты же не будешь служить.

Дайн обиделся.

— Ты так говоришь, будто я сам стремился к этому. Матери же кто-то должен помогать.

— Не обижайся, я тебя ни в чём не хотела обвинять.

Дождь полил сильнее, они спрятались под навесом. Пока ждали, Дайн стал рассказывать о работе.

— Я-то думал, что работа тяжёлая, а меня посадили за стол и дали задание разбирать письма читателей нашей газеты. Сортирую письма, представляешь? Читаю всё подряд, и если письмо интересное, то передаю дальше, а нет — в корзину. Непыльная работёнка!

— О чём пишут?, — поинтересовалась Эмма.

— О разном. Очень много жалоб. На дороговизну, на местные власти, на соседей. Даже жалобы на телепатов попадаются — рядом с читательницей построили закрытый колледж телепатов — так она утверждает, что ученики ежедневно читают чужие мысли. И даже навязывают свои. Пишет, что телепаты так балуются.

Эмма фыркнула.

— Врёт. Телепатам гадко читать чужие мысли просто из баловства. Особенно мысли выживших из ума читательниц жёлтой прессы.

— Гадко? Почему? Ты никогда об этом не говорила.

— А ты и не спрашивал. Ну вот представь, что ты ассенизатор. Тебе интересно будет лезть в канализацию соседей, чтобы узнать, что ели на ужин?

— Фу…, — Дайн засмеялся. — Конечно, противно!

— Мысли многих людей ничем не отличаются от канализации. Противно и гадко в них пачкаться.

Дайн бросил на Эмму странный взгляд.

— А меня ты можешь прочитать? Я противен или нет?

Эмма покачала головой.

— Не стану я этого делать. У меня табу — в головах друзей не копаться. На брате иногда тренируюсь, но я Лесла и без телеапатии как облупленного знаю.

Дайн почему-то погрустнел.

— Жалко, а мне всегда хотелось, чтобы ты в моей голове покопалась.

— Зачем тебе это?, — удивилась Эмма.

— Просто интересно узнать… ну, как бы в зеркало посмотреть. Чужими глазами.

— Нет, не стану, не хочу.

— Ну на нет и суда нет.

Дождь закончился, и сквозь тучи пробился солнечный лучик. Вышли из-под навеса и зашагали дальше. Над головами просвистел ультразвуковой поезд.

Добрались до кафе, о котором говорил Дайн. Ничем не примечательно, и вообще непонятно, чем оно так привлекало Дайна. Больше похоже на столовую при заводе, каких было полно лет сто назад. И совсем не ретро, куда водил Эмму Слойн. Никакого стиля.

И только увидев меню, она поняла — Дайн любит сюда ходить только потому, что здесь дёшево. Стало жалко парня. Всё детство прожил в бедности, теперь заработанные деньги отдаёт матери и экономит на кафе. Да, Эмма никогда не сталкивалась с тем, что повидал её товарищ. Эрги хоть и не были супермиллиардерами, но уж бедными их назвать язык не повернётся.

Музыки здесь нет, да и меню скудное, но в целом кафе уютное и удобное для спокойных посиделок и неторопливых разговоров. Чем немедленно и занялись. Денег у Дайна немного, а Эмма не догадалась захватить наличности, и поэтому довольствовались только двумя коктейлями. Но это не главное. Главное, что есть друг, который поддержит в трудную минуту. Под рукой человек, понимающий тебя. Дайн, как и Слойн, всегда понимал Эмму. И в любой момент готов был помочь.

Сначала говорили о разном. Потом Дайн снова стал рассказывать о работе.

— Знаешь, мне даже жильё выделили бесплатное. Я-то думал, что не дадут и придётся половину зарплаты тратить на съём.

— А платят-то хоть нормально?, — полюбопытствовала Эмма.

Дай отвёл глаза в сторону.