Операция «Странник». Тетралогия (СИ)

— Нет, я не трус, — сказал он. — И… и не надо так со мной говорить. Вы всю жизнь прожили, как люди, а мы в нищете, каждую монетку экономили. Меня потому и освободили от воинской обязанности, чтоб не лишать семью помощи. Я себе ни копейки не оставляю, всё маме отдаю и сестрёнкам. Вы каждый день жрёте от пуза, а мы всю жизнь еле тянули. И я ни разу не пожаловался и ни в чём тебя не упрекнул. И я не виноват, что война началась.

Дайн развернулся и ушёл. Эмма хотела побежать за ним, но гордость не позволила. Просто стояла и смотрела в спину товарищу. А тот ни разу не обернулся. Эмму разрывали противоречивые чувства. Ей стало жалко парня, ведь ни за что обидела. Но в то же время ненавидела его, ведь он спокойно будет ходить на работу, приносить матери деньги, а Лесл добровольно отправится воевать. А что со Слойном, и где он сейчас находится — вообще неизвестно. Эмма не разобрала, чего в ней сейчас больше — жалости или ненависти. Понимала только одно — они перестали быть друзьями. Так и расстались.

А вечером поступило уведомление из колледжа телепатов. В нём говорилось, чтобы Эмма не уезжала далеко — её телепатические способности в скором будущем могут пригодиться империи.

«Уважаемая Эмма Эрго, — было написано в письме, — просим вас не покидать место проживания, чтобы мы в любой момент могли с вами связаться.

В столь тяжёлый для империи час ваша помощь, как и вклад всех граждан, может оказаться решающей. Дело в том, что ваши телепатические способности, хоть ещё не полностью изучены и не развиты, как у взрослых телепатов, могут пригодиться при работе с пленными энхатами. Мы надеемся на вас, как на одну из лучших телепаток колледжа.

Когда империи понадобится ваша помощь, мы дадим об этом знать. А пока ожидайте, когда с вами вяжется наш инструктор».

Эмма дала отцу почитать письмо, и тот помрачнел. Долго сидел и молчал, и наконец сказал, глядя в стену:

— Война — это не женское дело. Я всегда так считал и от своих слов не откажусь. Но ничего не поделаешь. Мы, Эрги, всегда чтили законы. Надеюсь, хоть на передовую тебя не отправят.

— Наверное, пленных будут привозить сюда, — заметила Эмма.

— Хорошо если только пленных, — загадочно произнёс отец.

Эмма так никогда и не поняла смысла этих слов. Ей повезло, к допросам мирных сограждан и военных, уцелевших в боях с энхатами, привлекали не юных телапаток, а взрослых людей, которых ничем не прошибить.

Ещё через день Лесла посадили на магистральный звездолет и увезли далеко, на западные рубежи, на одну из планет, которая пока ещё не подверглась атаке энхатов. Эмма с отцом и матерью поехали его провожать.

— Не плачь, сестрёнка, я вернусь. Вот только с энхатами разберусь.

Это были последние слова, которые Эмма слышала от брата.

Отец, проводив сына, улетел на фабрику — теперь всеми делами приходилось заведовать самому. Эмма просилась помогать — если уж не воевать, то хоть управлять фабрикой, но Вин велел дочери вернуться и заняться домашними делами.

Дел дома практически никаких, и Эмма сидела целый день в комнате. Ей было жалко Слойна, брата, Дайна, которого оскорбила, отца с матерью, саму себя. Жалко весь мир, но изменить она ничего не могла. Оставалось только ждать, как будут развиваться события.

Лежала и думала обо всём. За эту пару дней страшно устала от безделья, собственного бессилия и тревожного ожидания. Хотела, чтобы поскорее пристроили к делу — раз уж в колледж поступил запрос на телепатов, то скоро могут вызвать. Мечтала, чтобы её тоже увезли на западные рубежи, где она будет допрашивать пленных энхатов в боевых условиях. Может быть, там встретится со Слойном. И с братом. А может, Слойн спасёт её во время атаки. Или она спасёт его. И оба будут ранены, и их поместят в одну палату. Хотя нет, зачем ранения? Останутся целы и невредимы, вот просто ни одной царапины. И командир разрешит сыграть свадьбу.

Эмма очнулась. Какая к чёрту свадьба? Слойн неизвестно где, неизвестно, жив или нет. Со Старога после атаки никаких сообщений, скорее всего, сопротивление там полностью подавлено, а все солдаты погибли. А она тут размечталась, как малое дитя.

Эмма закрыла глаза. Ей очень хотелось, чтобы всё было не так. Но мир не перекроить. Изменить ничего нельзя. Всё очень плохо.

Глава 13.

Когда Ивен и майор Глыба вышли, Столин сказал:

— А мы сейчас отправимся в терминал Памяти, ы-ы-ы.

Столин всё больше напоминал умственно отсталого, разве что слюней не пускал. Он вывел подопечных в широкий коридор, уходящий куда-то вдаль.

— По большому счёту вы останетесь живы, — сообщил он. — Тело останется, а сознание будет подавлено. Не вытеснено полностью, а подавлено — в любой момент его можно вернуть.

Несмотря на то, что не казался особо умным, был намного сильнее эмпата. Прошин, как ни пытался заглянуть в его чувства, так ничего и не обнаружил, кроме мощного экрана.

— И зачем всё это нужно?, — поинтересовался паранорм.

— Чтобы вместить в ваши мозги наших мёртвых.

— Вот ещё, кладбище из моей головы делать?, — воскликнул Егор.