Операция «Тень»

Постепенно возле Желтовского образовалась группа, начались споры по различным проблемам. Обрывки разговора долетали до расположившегося неподалеку полковника Соколова. Лучепольский-младший говорил о загадках так называемых «стационарных звезд». Известно, что в этих звездах время от времени происходит мгновенное высвобождение энергии, или, попросту говоря, взрывы, по мощности превосходящие иногда взрывы водородных бомб в миллиарды раз! Лучепольский говорил о технике сверхскоростного фотографирования происходящих во Вселенной явлений: в Советском Союзе создана растровая камера, которая дает сто миллионов кадров в секунду. Скорость съемки этой камерой настолько велика, что за время экспозиции одного кадра космическая ракета сместится всего лишь на две десятых миллиметра. Такую камеру следует включать на чрезвычайно короткое время: пленку, снятую всего за одну секунду, пришлось бы просматривать целую неделю.

Соколов вышел за ограду. День обещал быть превосходным. Хотя шло к осени, солнце продолжало греть вполне добросовестно, по-прежнему ласково, там и сям виднелись спешащие от станции группы москвичей со свертками, корзиночками.

Соколов прислонился к изгороди и задумался. Мысли соскользнули на темы, близкие ему по службе… До каких пор Харвуд будет держать маршрут «Дрисса» в резерве? Значение маршрута «Дрисса» с каждым днем вырисовывалось все отчетливее. Теперь, когда усилиями капитана Пчелина «окно» на нашей западной границе было обнаружено, с него не спускали глаз чекисты в Пореченске, пограничники и с застав вдоль Буга, и с контрольно-пропускного пункта. Однако сколько они ни следили – ничего нового не заметили. Вывод напрашивался сам собой – маршрутом «Дрисса» разведка Харвуда пользуется редко, в особых случаях. Проход этим маршрутом агента, убившего женщину, которая его сопровождала из-за кордона, и тяжело ранившего лейтенанта-пограничника, свидетельствовал, по-видимому, о том, что лазутчик этот не был рядовым и прибыл к нам для выполнения какого-то серьезного задания.

Ксендз Чонка после отъезда Ванды в Минск первое время был очень обеспокоен, – должно быть, боялся, что девушка много знает и захочет выдать его, но, не обнаружив за собой слежки, «пришел в норму». Одинокую часовню в глубине парка он не посещал, и новых его встреч с «пани Марией» не отмечено.

Соколов не заметил, как подошла жена.

– Посмотри-ка, кто там едет в «Волге»? Никак твой Ландышев? Я давно хотела хоть краешком глаза взглянуть на его жену.

Соколов хорошо знал инженера, поскольку они встречались в разное время; помнит еще Ландышева ведущим специалистом научно-экспериментальных мастерских, а теперь Ландышев главный инженер «космического проекта». Высокий, с несколько замкнутым выражением сурового лица, он на первый взгляд не особенно располагал к себе. В научном мире его знали как широко образованного инженера, внесшего немало нового в то дело, которым ему довелось заниматься. В журналах печатались его статьи, где наряду с заманчивыми проблемами он развивал весьма интересные мысли. Вместе с тем его выступления в печати оставляли у читателей чувство неудовлетворенности – автор всегда как бы чего-то недоговаривал. Ландышева упрекали за это, он отмалчивался, и Соколов знал почему – инженер работал в сфере, не подлежащей гласности, и именно это обстоятельство обязывало его быть сдержанным.

До сравнительно недавнего времени знакомые считали Ландышева убежденным холостяком, чуть ли не женоненавистником – таким он сделался после неудачной попытки создать семью лет десять назад. Однако с некоторых пор Ландышев изменился и часто бывал на людях с женщиной, с которой познакомил его вот здесь же артист Александр Лучепольский. Поженились они совсем недавно.

Оксана Орленко выступала в концертах, пела по радио. Голос ее, мягкий, задушевный, принес ей популярность, известность. Оксана Орленко – это имя в мире искусства кое-что значило. Нет, не зря ей покровительствовал «сам» Александр Лучепольский – пела она поистине чудесно. Много говорили и о красоте артистки.

Соколов отошел в сторону, хотел без помех рассмотреть жену инженера, но Ландышев заметил его.

– Не прячьтесь, полковник, – произнес он, широко улыбаясь. – Ксана, разреши представить тебе моего старого друга Ивана Ивановича, я тебе много раз говорил о нем…

Орленко улыбнулась и протянула Соколову руку. Она ничего не сказала. Полковник Соколов ответил ей крепким рукопожатием и поднял на нее глаза. Вот в этот, кажется, миг он и разглядел Оксану Орленко! Прежде всего его поразили ее глаза, – таких он ранее не видел: зеленые, с широкими темными зрачками, в глубине которых, казалось, билось пламя то ли страсти, то ли невысказанного желания… Зеленые, как уральские самоцветы, глаза женщины сверкали на мраморной белизны лице, обрамленном гладко причесанными огненно-красными волосами.

При всем том Соколов никак не мог отделаться от непонятного, ранее незнакомого ему ощущения: во взгляде Оксаны Орленко, устремленном на него, он почувствовал вопрос. О чем?