Опосредованно

Дома была напряженная тишина, робко показывал мультфильмы телевизор в гостиной, но близнецы и Никита сидели на кухне, причем Никита пил чай из Жениной кружки, замер, глаза из-за края, когда Лена вошла, но и Лена зачем-то замерла на секунду, потому что на нее с ожиданием смотрели сразу трое. «Быстро вы Женю уволили», – попробовала пошутить Лена, имея в виду, что пуховик Никиты с торчавшим из рукава шарфом висел на той вешалке с краю, куда обычно совал свою куртку Женя. «Не облезет», – ответила на это Вера.

«Мама, завтра кому-то в школу нельзя идти, – сказала Аня, – но у меня завтра весь день занят, я сегодня отодвинула». «У меня тоже», – быстро влезла Вера. Лена снова замерла, на этот раз боком к ним, потому что разбирала пакет. Девочки знали это замирание, поскольку после него следовало Ленино беспомощное, но при этом агрессивное рявканье, когда оказывалось, что к завтрашнему дню нужна какая-то сложная поделка, зашитое платье, новогодний костюм, а позже – наличка на экскурсию, сбор на которую в полвосьмого, а на часах уже одиннадцать, а все деньги на карте.

Лена сделала долгий выдох сквозь сжатые губы. Как бы ни замирала Лена, дети замерли еще сильнее. «Ну, я могу отпроситься…» – неопределенно высказалась Аня таким тихим голосом, будто внутри Лены была бомба, реагирующая на громкие звуки.

«Давайте, как пойдет, так пойдет, – предложила Лена, – я в ванную пока, и вообще сильно сегодня чего-то устала, голова совсем не работает. Столько всего. Завтра и решим как-нибудь с утра. А вы пока не обижайте гостя. И допоздна не засиживайтесь. И…» – она хотела продолжить инструкции, а голова и правда уже не работала. «Хорошо еще не ломает, – подумала Лена, – а то совсем было бы».

Под пленкой воды, льющейся из душа, Лена ощутила себя, почему-то, курицей, запаянной в пластиковую упаковку, но после ванной стало немного легче, не настолько, впрочем, чтобы не пить. «М-м, это просто какой-то виноградный сочок, не знаю, чего его так вырубило», – решила Лена, пригубив прямо из коробки. Есть она не хотела – двух поминок хватило.

Сначала казалось, что винный напиток не действует, затем невнятный российский фильм на втором канале вызвал у Лены внезапный приступ умиления, и она принялась сопереживать одному из персонажей, совсем не положительному, зато симпатичному, который гнобил положительную, но невзрачную героиню и еще ходил налево, тратя ее деньги. Когда его интригам настал закономерный конец, Лена едва не бросила полупустую коробку в телевизор.

В этом-то забавном расслабленном состоянии и настигла ее сестра. «О, так ты все же решила, – угадала она по одному только Лениному “привет”. – Как дела у вас там?» «Я на девчонок сплавила все, – повинилась Лена. – Они его накормили, обогрели, утешили, не исключено, что даже и выкупали. А хорошо, слушай, когда у тебя дочки!» – «А с женой Вовы-то как? Не стали есть друг друга?» – «Это был сложный момент, но мы его преодолели, – призналась Лена. – Не знаю, как дальше пойдет, но в тот момент мы смотрелись очень хорошо. В конце концов, знаешь, не мне объяснять соседкам по палате, кому я своего ребенка отдала, какие нас связывают связи, откуда это все пошло и куда идет. Это меня очень примирило. Сама-то как?» – «Пару раз еще всплакнула в самолете, конечно. Ну тут уж что поделать? Ничего».