Опоздать на казнь

Когда первый джип свернул на очередную проселочную дорогу, такую раскуроченную и неухоженную, что «десятка» просто забуксовала бы на ней и тогда… Ох, не хотелось думать, что будет тогда, Ирина решила оставить попытки угнаться за предполагаемым похитителем Сергея. Теперь ей самой надо было как-то выбираться из сложившейся ситуации.

Она продолжала ехать по полупустому шоссе. Джип преследователя не отставал, он тоже набирал скорость. Ирина решила, что ей надо во что бы то ни стало добраться до ближайшего населенного пункта, желательно крупного, с магазинами и городским транспортом. Сесть там в автобус — не будет же преследователь гнаться за автобусом? А если и будет, то что толку. Ирина затеряется среди людей. Автомобиль с надежной сигнализацией, потом она заберет его или попросит кого-нибудь помочь, того же Эльзенгера, он давно за ней пытается ухаживать, надо дать человеку такую возможность.

Какой там дальше будет населенный пункт? Всеволожск? Ирина пожалела, что в свое время отказалась кататься автостопом с одним своим сумасшедшим поклонником. Сейчас бы она, конечно, представляла, где находится.

Два автомобиля неслись по шоссе на сумасшедшей скорости. «Десятка» показывала чудеса, но и джип не отставал. Засмотревшись в зеркало заднего вида, Ирина не заметила, как съехала на встречную полосу. Мгновение — и из-за поворота вылетела огромная фура. Вывернув руль, Ирина съехала на обочину и на полной скорости полетела под гору, в овраг, поросший крапивой и чертополохом…

Джип преследователя остановился на обочине. Из джипа вылез Джабраил. Довольно ухмыльнулся, поглядел вниз. Что-то пробормотал на своем языке, видимо, призывая Аллаха в свидетели тому, что все случилось само собой, значит, такова была воля провидения. Задумчиво достав из кармана револьвер, Джабраил взвесил его на ладони. Нет, не надо стрелять. Небеса сами расправились с наглой женщиной.

…Второй курьер ждал Джабраила в условленном месте — около заросшего тиной пруда, в лесочке, больше напоминающем помойку. Тут валялись кругом старые покрышки, пластиковые бутылки, гнилые доски с торчащими из них ржавыми гвоздями — словом, отходы жизнедеятельности ближайшего поселка и остатки от дружеских пикников выезжающих на уик-энды горожан.

— Вот, брат. Передай Гучериеву. Скажи, что мои отец и братья всегда готовы помочь ему, после того как он выручил нашу семью. Кто был в той машине?

— Женщина, — презрительно сплюнул Джабраил, — глупая женщина. Извини, что пришлось ехать так далеко. Ты правильно поступил. Поступай так всегда. Никогда не останавливай машину, когда за тобой кто-то едет. Я сейчас поеду к нашим. Передай это Алексею, — Джабраил достал из кармана несколько пачек долларов, перевязанных бумажными лентами.

Со своим братом-чеченцем он не стал расплачиваться: тот содействовал Гучериеву бескорыстно, в благодарность за помощь его семье. Дать ему сейчас денег значило бы смертельно оскорбить горца. Они распрощались, и каждый поехал в свою сторону.

По дороге Джабраил напевал что-то себе под нос, гордый тем, что задание выполнено как положено. Про Ирину он решил ничего не говорить — с ней было покончено.

Гучериев сидел в плетеном кресле в саду. Глаза его были чуть прикрыты, но он не спал. Как только шаги Джабраила зашуршали по гравиевой дорожке, чеченский командир немедленно открыл глаза и хищно посмотрел на своего верного помощника.

— Принес?

— Конечно, Ахмет! Как заказывали!

Джабраил достал из-за пазухи цилиндр с осмием. Гучериев тут же схватил его, повертел в руках, понюхал, посмотрел на свет, словно пытаясь проникнуть взглядом внутрь. Джабраил расправил плечи и ждал похвалы. Гучериев не торопился благодарить его. Подчиненный сделал то, что ему было приказано. Зачем же хвалить?

— Хорошо… — наконец вымолвил Ахмет.

Солнце блеснуло на драгоценном предмете. Глаза Гучериева вспыхнули странным светом.

— Здесь будет заложен фундамент счастья и свободы всего нашего народа, — протяжно, словно читая молитву, произнес Гучериев. — В этом маленьком куске металла — драгоценное зерно, которое приведет к победе чеченцев над захватчиками. Сначала мы отвоюем у них то, что они обманом и предательством отобрали у наших дедов и прадедов. Но мы не остановимся на этом. Когда захватчики униженно станут просить пощады, мы скажем им: а что же наши отцы, которых вы убивали? Наши деды, которые гнили в лагерях? Наши матери, выплакавшие все глаза, когда вы убивали и мучили нас, топтали сапогами нашу землю? Когда бомба покажет себя, мы сможем ставить условия. Наш народ расправит плечи и пойдет туда, куда поведет его Аллах. Мы затмим всех воителей прошлого. Великая Ичкерия, простертая от Черного до Каспийского моря, будет внушать уважение и любовь всем свободным народам, враги же должны быть уничтожены.

Он помолчал. Джабраил внимательно слушал командира. Гучериев продолжал: