Оппенгеймер. Триумф и трагедия Американского Прометея

«Соревнование» за право создать атомную бомбу первыми, по сути, началось с отставания. Горстку ученых, почти сплошь европейских эмигрантов, в 1939 году охватила паника при мысли, что их бывшие коллеги в Германии могут опередить их, использовав открытие деления атомов урана в военных целях. Ученые указали на угрозу правительству США, которое начало поддерживать конференции и небольшие ядерные научно-исследовательские проекты. Комиссии, состоящие из ученых, проводили исследования и писали отчеты. Однако после открытия расщепления ядра в Германии прошло два года, прежде чем весной 1941 года Отто Фриш и Рудольф Пайерлс, немецкие ученые-эмигранты, работавшие в Великобритании, придумали, как еще до окончания войны создать практичный атомный боеприпас. С этого момента все участники американо-британско-канадского проекта атомной бомбы полностью сосредоточились на победе в смертоносной гонке. Мысли о том, какие последствия ядерное оружие возымеет в послевоенном мире, до поры никому не приходили в голову, пока в декабре 1943 года в Лос-Аламос не приехал Нильс Бор.

Оппенгеймер был чрезвычайно благодарен Бору за то, что он присоединился к проекту. Датского физика тайком вывезли из Дании на моторном баркасе ночью 29 сентября 1943 года. Он благополучно прибыл на шведский берег и был отправлен в Стокгольм, где немецкие агенты планировали его ликвидацию. 5 октября отправленные для эвакуации Бора британские пилоты помогли ученому занять место в бомбовом отсеке английского бомбардировщика «Москито» без опознавательных знаков. Когда фанерный самолет поднялся на высоту шести километров, пилот распорядился, чтобы Бор надел встроенную в кожаный шлем кислородную маску. Однако Бор не расслышал инструкций — потом он скажет, что шлем не налезал на его большую голову, — и потерял сознание от нехватки кислорода. Пассажир все же долетел живым и после посадки в Шотландии заметил, что неплохо выспался.

На летном поле Бора встретил друг и коллега Джеймс Чедвик. Они приехали в Лондон, где Чедвик начал вводить гостя в курс британско-американского проекта создания бомбы. Бор уже в 1939 году понимал, что открытие ядерного деления позволяло создать атомную бомбу, однако полагал, что инженерные работы по отделению урана-235 потребуют колоссальных, а потому непрактичных промышленных затрат. А теперь ему сообщили, что для этой самой цели предоставили свои промышленные ресурсы американцы. «Бору, — писал потом Оппенгеймер, — это показалось фантастикой».

Через неделю к Бору в Лондоне присоединился его сын Оге двадцати одного года, подающий надежды молодой физик, который в будущем сам получит Нобелевскую премию. В течение семи недель отца и сына посвятили во все подробности «Трубных сплавов», как для маскировки называли ядерный проект англичане. Бор согласился стать консультантом британцев, и те командировали его в Америку. В начале декабря Бор с сыном сели на борт корабля, идущего в Нью-Йорк. Генерал Гровс был не в восторге от присутствия Бора, но с учетом международного авторитета датчанина в мире физики неохотно выдал ему разрешение на посещение секретного «объекта Y» в пустыне Нью-Мексико.

Недовольство возникло у Гровса после чтения справок разведки, характеризирующих Бора как непредсказуемого возмутителя спокойствия. 9 октября 1943 года «Нью-Йорк таймс» сообщила о прибытии в Лондон датского физика, вынашивающего «планы нового открытия в области ядерных взрывов». Гровс был взбешен, но ничего не мог поделать, кроме как попытаться удержать Бора под контролем. Задача оказалась безнадежной — Бор был неукротим. В Дании, если ему требовалось увидеть короля, он просто приходил и стучал в ворота дворца. Примерно так же он поступил и в Вашингтоне — пришел на встречу с лордом Галифаксом, послом Великобритании, и судьей Верховного суда Феликсом Франкфуртером, близким другом президента Рузвельта. Посыл Бора был предельно ясен: создание атомной бомбы — решенный вопрос, пора подумать, что будет происходить после ее разработки. Бор больше всего опасался, что изобретение вызовет смертельную гонку ядерных вооружений между Западом и Советским Союзом. Чтобы ее предотвратить, доказывал он, крайне важно сообщить русским о существовании проекта бомбы и убедить их, что проект не направлен против них.

Подобные взгляды, разумеется, привели Гровса в ужас. Он отчаянно торопился увезти Бора в Лос-Аламос, где болтливых физиков можно было держать в изоляции от остального мира. Во избежание нарушений режима секретности Гровс лично сопровождал Бора и его сына на поезде из Чикаго. За компанию с ними ехал Ричард Толмен из Калтеха, научный советник Гровса. Гровс и Толмен договорились по очереди присматривать за датским гостем, чтобы тот не улизнул из купе в одиночку. Однако проведя час в компании Бора, Толмен вернулся издерганным и заявил: «Генерал, я больше не выдержу. Я беру обратно свое обещание. Вы — армия, вам и карты в руки».