Оппенгеймер. Триумф и трагедия Американского Прометея

Ограничивать вопрос технической или политической стороной дела было, по их мнению, не только безответственностью, но и нарушением служебного долга. В конце концов, об этом заявляли ветераны Манхэттенского проекта, те самые люди, которые вложили свои научные знания в создание атомной бомбы. Они выполнили эту задачу с патриотическим энтузиазмом, откликнулись на призыв правительства создать новое оружие для войны. Оппенгеймер сам сдерживал ученых вроде Силарда и Роберта Уилсона, с нравственных позиций выступавших против применения атомной бомбы против Японии. Однако эти споры происходили в условиях тотальной войны в то время, когда атомная бомба была новинкой, а ее создатели не имели большого опыта в вопросах государственной политики.

В 1949 году положение было совершенно иным. Америка не вела войну, советский успех привел к новому опасному витку гонки ядерных вооружений, а члены консультативного комитета считались наиболее хорошо информированными и опытными учеными-атомщиками Америки. Все они пришли к единому мнению: оружие, способное уничтожить на планете все живое, нельзя обсуждать в военно-политическом вакууме. Моральные соображения были не менее важны, чем технический анализ.

«Применение такого оружия приведет к гибели бесчисленного количества людей, – писал Оппенгеймер. – Это оружие не предназначено для разрушения военных или полувоенных объектов. Поэтому оно выводит политику истребления гражданского населения далеко за рамки обычной атомной бомбы».

Оппенгеймер опасался, что супербомба окажется слишком мощным оружием или, выражаясь иначе, любая военная цель окажется «слишком мала» для термоядерной бомбы. Если бомба, сброшенная на Хиросиму, имела мощность 15 000 тонн в тротиловом эквиваленте, то взрыв термоядерной бомбы, если бы ее удалось создать, имел бы эквивалент в сто миллионов тонн тротила. Супероружие было слишком велико даже для уничтожения городов. Оно легко могло истребить все живое на площади от 150 до 1000 квадратных миль. Отчет консультативного комитета КАЭ делал вывод: «супербомба может легко превратиться в орудие геноцида». Даже если ее не использовать, сам факт, что США имеют на своем вооружении орудие геноцида, в конечном счете был бы вреден для безопасности страны. «Наличие такого оружия в нашем арсенале, – сообщал отчет, подписанный большинством членов комитета, – возымеет далеко идущие последствия для международного имиджа США». Трезвомыслящие люди планеты могли подумать, что Америка решила устроить армагеддон. «Поэтому мы считаем, что психологический эффект наличия такого оружия в наших руках нанес бы ущерб нашим интересам».

Подобно Конанту, Раби и другим ученым, Оппенгеймер надеялся, что супербомбу никогда не создадут и что отказ от ее производства позволит начать переговоры с русскими о контроле над вооружениями. «Мы считаем, что супербомбу не следует создавать, – написал Оппенгеймер, выражая мнение большинства. – Человечество вполне обойдется без демонстрации того, что такое оружие может быть создано…»

Как впоследствии заметил Макджордж Банди, авторы отчета, по сути, убедительно обосновали необходимость договоров о контроле над вооружениями, которые были заключены в 1970-е годы. Но как быть, если мирное предложение США отвергнут? Что, если Советы первыми сделают супербомбу? В таком случае русским пришлось бы ее испытать – водородную бомбу невозможно изготовить без испытаний, которые невозможно утаить. «На довод относительно того, что русские могут разработать такое же оружие, мы отвечаем: наша затея их не остановит. А если они применят это оружие против нас, нашего запаса атомных бомб хватит для ответного удара, сравнимого по мощности с супероружием».

Так как супербомба являлась неудобным с военной точки зрения оружием ввиду нехватки больших целей, Оппенгеймер и прочие участники комитета, подписавшие отчет, утверждали, что было бы экономичнее и в военном смысле эффективнее ускорить производство небольших тактических атомных боеприпасов из расщепляющихся материалов. Вместе с наращиванием в Западной Европе обычных вооруженных сил ядерное оружие поля боя обеспечило бы Западу намного более эффективное и правдоподобное сдерживающее противодействие вероятному советскому вторжению. Это было первое предложение из области ядерной «достаточности», стратегической концепции, предлагавшей формировать ядерный арсенал для конкретной задачи, а не на основе бессмысленной накопительной гонки вооружений.

Оппенгеймер был доволен выводами, сделанными комитетом. Личный секретарь Кэтрин Расселл не разделяла оптимизма своего шефа. Закончив печатать отчет комитета, она предсказала: «Вас ждут большие неприятности». Тем не менее Оппи был рад слышать, что 9 ноября 1949 года члены КАЭ тремя голосами к двум поддержали рекомендации консультативного комитета. Члены комиссии Лилиенталь, Пайк и Смит проголосовали против экстренной программы создания супероружия, Стросс и Дин – за.