Опытный кролик

Глава третья про чемодан, вокзал и границу рядом (2 июня 1941 года, понедельник)

Пассажирский состав прибыл на Брестский вокзал. День потихоньку угасал, и теплый летний вечер вступал в свои права, готовя город к пока еще мирному закату.

Кроме Максима на перрон выгрузилась могучая толпа командиров, от совсем еще зеленых лейтенантов до пары матерых полковников. «Эмки» и грузовики встречали редких избранных и недавние пассажиры, смыкая ряды на мощеной брусчаткой привокзальной площади, с энтузиазмом пошли на штурм гужевого транспорта.

Дополняя картину «сражения», в воздухе повисли облака пыли, табака и мата. Послышалось конское ржание.

Толпе публики с петлицами Ненашев не удивился. Военных в городе и его окрестностях множество.

Две стрелковых, одна танковая дивизия; части укрепрайона; комендатура и штаб пограничного отряда; оперативные войска НКВД, охранявшие объекты на железной дороге, а еще множество тыловых учреждений.

Кроме того город был перевалочной базой для воинских частей расположенных севернее и южнее Брестского гарнизона. Колея еще не везде перешита на русский стандарт, и в деле еще, доставшийся от былой Речи Посполитой, «трофейный» железнодорожный парк. Вон, как в стороне бодро дымит кургузый польский паровозик и у вагонов, непривычного вида, суетятся люди.

Зачем спешить?

Пусть без него бьются за пролетки и грузят вещи. Да и «рубить» по площади почти строевым шагом, поднимая руку к козырьку и эпично гремя чемоданом, не хотелось. Давно отвык от этих дел.

«Дэнги, дэнги давай!», капитан улыбнулся, представляя, как мучаются вечным вопросом местные «таксисты»: каким же зигзагом везти до места клиента. В глазах мелькают цифры — это ум множит рубли на расстояние.

— Папа! Смотри шпион! — раздался рядом испуганный детский голос [11].

В лице Ненашева ничего не дрогнуло, лишь в большой ягодичной мышце повело седалищный нерв. Ишь ты, разогнался! Ребенок, и тот сразу раскусил засланца!

«Спокойствие, только спокойствие!», Панов медленно обернулся, делая выразительные глаза, ну, как у того брутального кота с рапирой. Потом, облегченно выдохнул.

Какой-то товарищ, не смотря на жару, одетый в черную гимнастерку без петлиц, и такого же цвета галифе, встречал на перроне семью. Наверняка дождался квартиры или пары отдельных комнат. А боялась его дочка, ребенок лет семи-восьми, не обращавшая на Сашу никакого внимания.

Предметом внимания стал, проходящий мимо немолодой гражданин в приличном костюме серого цвета, при галстуке, шляпе и кожаном портфеле.

— Галя, здесь так многие одеваются.

— Если в шляпе, значит шпион, — сказала, как отрезала Галя, — Я на картинках видела и нам рассказывали. Папа, мне страшно.

— Не бойся. Вон товарищ командир Красной Армии стоит, — решил подыграть дочке отец, — пока он здесь, не придут сюда злые шпионы.

Девочка с тайной надеждой посмотрела на Ненашева и согласно кивнула. У военного в кобуре пистолет, он точно никого не боится. Панов улыбнулся в ответ, припоминая нечто веселое: «А в глубине кармана патроны от нагана, и карта укреплений советской стороны» [12].

До войны книг про воров в законе не печатали, зато романы про иностранных агентов раскупали в миг.

Тема — золотая жила. Кто только в ней не отметился! Даже в строчках детских писателей нашей стране ежеминутно и обязательно кто-то вредил.

На бумажных станицах твердых и мягких переплетов диверсанты сыпали яд в колодцы, жгли коровники, убивали добрых лесоводов, разводили ядовитых гусениц, злостно жрущих ценный лес [13], фотографировали секретные советские заводы и коварно топили в ваннах советских пионеров. Но добро всегда побеждало зло: врагов беспощадно отстреливали чекисты и сурово судил советский суд [14].

«Ну что, давай иди, тряси мужика в шляпе! Нет на свете невиновных», — съязвил Панов, вспоминая свою прошлую замечательную работу, где клиент вечно не прав: «Граждане! Алиби, конечно, алиби, но сядете по любому!»

Естественно, Максим никуда не дернулся, а пошел смотреть вокзал.

Вот зря! Лучше перебдеть, чем недобдеть…

Ненашеву обязательно следовало узнать человека, знакомого по старой черно-белой фотографии. А «мужику в шляпе» человек, пометившего его нейтральным цветом, сразу бросился в глаза.

Гражданин рейха, переводчик многочисленных совместных советско-германских комиссий, а в глубине души обер-лейтенант абвера барон фон Каттерфельд возвращался на западный берег Буга, неся для немецкой разведки много вкусного. Эх, аккуратненько бы гада топориком по куполу.

Иначе нельзя — органы немца отпустят. Он дипломат, мать его етить!

Местный вокзал Саша видел на лишь старых черно-белых фотографиях. Построили его в девятнадцатом веке, а в пятнадцатом году сожгли отступавшие русские войска. Далее поляки, освоив руины, отгрохали внушительное белое здание, чем-то похожее на белый дворец-замок магната-шляхтича.

Царящая внутри прохлада приятно накрыло разгоряченное тело капитана.

Миновав массивные двери, Панов оказался в центральном зале.