Оранжевая собака из воздушных шаров. Дутые сенсации и подлинные шедевры: что и как на рынке современного искусства

Цель справедливого государства – препятствовать грабежу, а не способствовать ему[71].

Гленн Бек, политический обозреватель

Какие громкие кражи произведений искусства приходят вам на ум? Скорее всего, нашумевшие истории, вроде похищения картин Рембрандта и Вермеера из Музея Изабеллы Стюарт Гарднер в Бостоне в 1990 году. Или, если вдруг речь зайдет о преступлениях такого рода, совершенных правящими группировками, вам, скорее всего, вспомнится разграбление ИГИЛ^[72]  исторических памятников в Сирии и Ираке.

Куда меньшей огласке придают кражи произведений искусства, совершаемые на государственном уровне. Пример тому  – покойная Мария Альтман, австрийская эмигрантка-еврейка жила в Лос-Анджелесе, чья история рассказана в фильме «Женщина в золотом» (в англо-американской драме 2015 году снялись Хелен Миррен и Райан Рейнольдс). На протяжении десяти лет она вместе с адвокатом Рэндолом Шенбергом направляла представителям австрийских властей просьбы вернуть себе портрет тети  – Адель Блох-Бауэр (1907), написанный художником Густавом Климтом. Портрет Климта сейчас воспринимается как образ венской аристократии, причем образ невероятно узнаваемый  – возможно, потому, что напоминает зрителю еще более известную работу того же художника «Поцелуй», также написанный в 1907 году.

Нацисты забрали портрет Адель и пять других полотен Климта из дома Альтманов в Вене в 1938 году. Когда дядя Марии Фердинанд Блох-Бауэр умер в ноябре 1945 года, он завещал все свое имущество ей, племяннику и еще одной племяннице. В течение года после его смерти правительство Австрии заявило права на пять картин. Они были выставлены в галерее Бельведер.

Изначально Альтман просила австрийские власти вернуть ей три пейзажа кисти Климта. Оставшиеся две работы  – «Портрет Адель Блох-Бауэр I» и  еще один портрет Адель 1912 года  – она была готова передать Австрии. Предложение госпожи Альтман требовало от государства признать право собственности ее семьи. Но австрийское государство ее проигнорировало.

Альтман перенесла тяжбу в Верховный суд США. В 2004 году в деле «Республика Австрия против Альтман» суд решил, что австрийское государство не обладает иммунитетом от предъявления ему иска. Спор затем был направлен в австрийский трибунал, состоящий из трех судей, которые единогласно выступили за передачу Альтман четырех из пяти полотен.

В последней инстанции Австрия проиграла апелляцию. Сообщалось, что Альтман предложила «Адель», вместе с двумя другими картинами, министру культуры Элизабет Герер, называвшей портрет «австрийской „Моной Лизой“». В качестве возмещения стоимости полотен Альтман запросила 90 миллионов долларов, что было ниже рыночной цены. По другой версии, после проигрыша в арбитраже Австрия имела право оставить картины в стране, если бы заплатила Альтман справедливую рыночную цену, а 90 миллионов были начальным предложением Альтман. Наследница требовала компенсацию, чтобы оплатить немалые судебные издержки. Рэндол Шенберг и его коллеги представляли ее за условное вознаграждение размером 40 процентов от стоимости возвращенного имущества. Герер отвергла предложение Альтман, назвав затребованную сумму «вымогательской».

Четыре картины были переправлены в США в марте 2006 года. «Портрет Адель Блох-Бауэр I» был продан наследнику косметической империи Рону Лаудеру за 135 миллионов  – на тот момент это была максимальная сумма, когда-либо уплаченная за произведение искусства. С июля 2006 года «Адель» находится на всеобщем обозрении в основанной Лаудером «Новой галерее»  (Neue Galerie)

  в Нью-Йорке. Остальные картины были проданы на торгах за 190 миллионов долларов. Вместе с портретом Адель Блох-Бауэр их общая стоимость составила 325 миллионов долларов, разделенных после уплаты гонорара Шенбергу между наследниками и благотворительными организациями.

Отказ Герер заплатить «вымогательские» 90 миллионов казался тогда огромной политической и экономической ошибкой. Задним числом стало ясно: заплати партия власти 90 миллионов и сохрани картины в стране, политическая цена этого поступка была бы ниже, чем отказ заплатить и потеря части национального культурного наследия. Было ли решение неверным экономически, сказать сложнее. Цена продажи «Адель» и  остальных работ была, безусловно, взвинчена за счет раскрученной истории о том, как неудачливая наследница сумела одолеть австрийское государство.

Альтман умерла в 2011 году за неделю до своего девяносто пятого дня рождения. У ее истории был достойный, пусть и долго ожидавшийся, конец. Но есть и другие работы, похищенные государством, в том числе произведения современного искусства, и в этих случаях финал чаще всего бывает неутешительным.

* * *