Орчиха в свадебной фате

— Там… — меня передернуло от ужаса и отвращения. — Там омерзительные клыкастые…

— Не смотри туда, Барбра. Пока мы в колеснице — они до нас не доберутся. — Магварр сжал мое лицо ладонями, заглянул мне в глаза. — Есть только я и ты, орисса! Все остальное не существует!

Он снова начал целовать меня, и мне стало не до ворлоков.

Не знаю, сколько прошло времени, но наступил момент, когда Алаир Виатор сам со стоном оторвался от моих губ и, все еще вздрагивая от снедающей его страсти, огляделся кругом.

— Кажется, проскочили, — произнес медленно.

— А? Да? — я тоже только теперь заметила, что хохотуны отстали. Их смех затих вдали, радужное мельтешение тоже погасло.

Теперь нас окружала густая ночная тьма, слегка разбавленная светом местной луны — огромной и зеленоватой.

— Что с нашим возницей? — я вывернула шею, чтобы оглянуться на юнца, который вел себя подозрительно тихо.

— Жив, на месте, но без сознания, — коротко, по-военному обрисовал ситуацию трибун.

— А как ему удалось не свалиться со своей скамьи от смеха? Он, кажется, порывался спрыгнуть…

— Он пристегнулся заранее, — магварр был по-прежнему краток. — И отдал б-ракону специальный приказ мчать по тракту, никуда не сворачивая, пока хозяин не придет в себя.

— Значит, это б-ракон вывез нас!

— Да. Но без тебя, Барбра, я бы не справился. Мне-то пристегиваться было нечем…

— Но я…

— В этот раз мы стали спасением друг для друга, наемница. И попробуй только сказать, что ты и в этот раз осталась равнодушной!

— И что тогда будет? — заинтересовалась я.

Алаир от такого вопроса сначала растерялся, а потом — расхохотался. Причем заливисто так, громко, со всхлипами — чуть не до икоты. Не хуже тех хохотунов. Только вот мне почему-то смеяться вместе с мужчиной совсем не хотелось!

— Дурак! — я завозилась, собираясь слезть с его колен.

Магварр меня не отпустил. Схватил за талию, притянул к себе вплотную:

— Отшлепаю я тебя, Барбра! Ты со своей привычкой во всем мне противоречить давно на это напрашиваешься!

— Только попробуй! — я все же сползла с мужчины, пересела на свободную часть сиденья и постаралась отодвинуться от магварра как можно дальше.

В этот раз трибун не стал меня удерживать.

— Пора помочь нашему вознице очнуться, — пробормотал он.

Извлек из своей походной ташки флягу с водой, которая почему-то все время оставалась не просто холодной — почти ледяной! Открутил крышку и принялся поливать голову юнца. Тот не сразу, но отреагировал на ледяной душ: затряс головой, задвигал худыми лопатками, потом потер лицо.

— Давай-давай, парень! Приходи в себя! Опасность миновала! — подбодрил его магварр.

— Да в порядке я… все уже. Благодарю за помощь. А как вы… устояли? Уж думал — потерял я своих седоков… — возница непонимающе уставился на нас, потом сам себе ответил: — вот что значит — великий магварр! Никакие хохотуны ему не страшны!

Сказала бы я, как трибун спасался сам и спасал меня от атаки смеющихся тварей, но… решила промолчать. Все-таки скромность красит девушек, даже если они — зеленокожие и клыкастые наемницы-ориссы!

Глава 20. Снова вместе, снова рядом

На тракте, до которого домчал нас уже ближе к полуночи все еще вздрагивающий после встречи с хохотунами возница, обнаружился очередной поселок. Три десятка домов, траттория, постоялый двор с б-раконюшней — все, как и в других придорожных городишках, где мне довелось побывать.

Вот только моих друзей маг-артов рядом не было: как рассталась я с ними у портала в Севенбелсе, так с тех пор и не видела. Признаться, скучать по маг-арту Чайму и его семье начала сразу же. Теперь же, сидя в отдельном кабинете траттории, предназначенном для особых, высокопоставленных гостей, я с тоской вспоминала наш концерт, веселые пляски торгового люда, зашедшего послушать песни и музыку…

Не раз обещала себе: не буду ни к кому привязываться в этом мире! Но — ничего не получалось. Вот и к магварру уже прикипела душой. Знала, что никогда ему в этом не признаюсь, не стану подавать надежду, но сердце уже грызла печаль грядущей разлуки.

Я вздохнула, повозила ложкой по дну тарелки с кашей из каких-то зерен, похожих на чечевицу. Есть не хотелось. Хотелось взрыднуть над своей горькой судьбинушкой…

Будь мы где-то в уединенном месте — я, наверное, вынула бы из чехла свирель да сыграла что-то для себя, для души. Но мы втроем сидели в едальне, и привлекать к себе внимание я не собиралась.

— Ты что-то совсем поникла, наемница! — заметил наблюдательный возница, который остался в поселке до утра. — Устала небось, от новых впечатлений?

— Угу, — уныло согласилась я. Не откровенничать же мне с парнем о своих переживаниях?

— Это что еще за кислый вид, Барбра?! — Магварр Виатор гладить меня по шерстке не собирался. — Приказываю оставить хандру! Ты наемница или бледная моль аристократических кровей?!

— Пф… за что это ваш великий трибун аристократов недолюбливает? Не знаешь, друг? — я нарочито обратилась не к Алаиру, а к вознице.