Орда (Тетралогия)

— Я тоже рад видеть вас, госпожа Турчинай, и всех ваших гостей, — Баурджин обвёл рукою собравшихся. Те почтительно поклонились.

— Прошу за стол, господа! — мягко улыбаясь, хозяйка с поклоном проводила почётного гостя к столу — на китайский манер, круглому, уставленному золотой и серебряно посудой, стоившей немалых денег. Посуда, трёхэтажный дом, слуги. Откуда у вдовы такое богатство? Видать, от покойного мужа.

— Попробует черепаховый суп, господин наместник, — усадив князя рядом с собой, Турчинай с блеском исполняла роль хлебосольной хозяйки. — Кушайте, кушайте, дорогие гости — не побрезгуйте омарами, креветками, крабами — всё не так давно доставлено из Южной империи. А вот — тушенные в белом вине соловьи, жареная утка с грибами, рыба.

Стол и в самом деле ломился от яств, да ещё и беспрестанно сновали с подносами слуги. А вино! Какое упоительно-изысканное оказалось у вдовицы вино! Такое же обворожительное, как и сама Турчинай. Хотя, нет — хозяйка всё же была лучше. Кроме неё женщин больше не было — ну не с жёнами же идти на приём, не принято, а куртизанок, как видно, хозяйка не жаловала. Да, сей ослепительной красоты брильянт сиял в исключительно мужском обрамлении! И как сиял!

Гости выпили, закусили... Негромко перебирали струны скромно сидевшие в углу музыканты.

— Ну, что, сыграем в игру, господа? — поставив на стол опустевши кубок, азартно предложил какой-то толстяк в алом — с чёрными отворотами — шёлковом одеянии. — Начну, с вашего позволении, я... Ммм... Для начала что-нибудь попроще... Вот!

У самой моей постели

Легла от луны дорожка...

— Дальше вы, любезнейший Чжао Сянь.

А может быть, это иней?Я сам хорошо не знаю... —

без всяких видимых умственных усилий припомнил Чжао Сянь — сухой педант с ввалившимися щеками бессеребреника, однако с золотыми, украшенными драгоценными камнями, перстнями на каждом пальце.

— Вы, уважаемый Ань Дзуцзо...

— Я? — откликнулся вальяжный господин с набухшими веками и испитыми лицом сибарита. — Мм... Как бы это... О!

Надвигается вечер,Росой покрывается поле...[3]

— Не то! Не то! — хором закричали гости.

— Да, да, не то вы прочли, уважаемый Ань Дзуцзо, — азартно потёр руки начинавший сию литературную игру толстяк. — Был Ли Бо — «Думы тихой ночью», а вы прочли Ду Фу — строчки из «В одиночестве». Полезайте-ка теперь под стол — кукарекайте! Или можете по-ослиному покричать, на ваш выбор.

— Под стол! Под стол! — оживлённо скандировали гости.

— Да уж, видно, придётся таки покричать, — ничуть не обидевшись, проигравший под смех сотоварищей проворно полез под стол.

— Ой, ой! — смеясь, замахала веером Турчинай. — Только не кусайте меня больше за ноги, как в прошлый раз, господин Ань Дзуцзо!

— И-а-а-а! И-а-а-а! И-а-а-а! — послышавшийся из-под стола крик потонул в громком хохоте присутствующих.

О, как обворожительно смеялась хозяйка пира!

Баурджин чувствовал, что теряет голову... Да что там чувствовал — уже потерял! Близость красавицы вдовы кружила, обжигала жаром...

— Господин наместник, сейчас, наконец, я вас познакомлю с моими гостями... Но, не сразу. Для начала покажу вам свой зимний сад. Не обижайтесь, господа! — Турчинай широко улыбнулась гостям. — Вы же знаете, как мне не терпится похвастать розами. Мы ненадолго. Прошу вас, кушайте, пейте вино — музыканты и танцовщицы будут услаждать вас!

Турчинай хлопнула в ладоши: и в трапезную вбежали девять обнажённых девушек, девять юных красавиц с ожерельями, с серебряными браслетами на руках и ногах. Музыканты с новой энергией тронули струны. Ударили колокольчики и бубны. Нежно запела флейта.

Зимний сад располагался на третьем этаже дома, и Баурджин сразу прикинул, каких трудов стоило натаскать сюда земли, устроить систему освещения и полива. Ну, конечно, если иметь в виду вдову или её покойного мужа, то речь шла вовсе не о трудах, а о деньгах, весьма немалых.

— Деньги? — обернувшись, с улыбкой переспросила хозяйка. — О, нет, просто мы как-то по случаю приобрели умелого раба-садовника. Как вам мои розы?

— О, великолепно!

Баурджин похвалил сад со всей искренностью — тут действительно было, чем восхищаться. Кусты, искусно подстриженные в виде геометрических фигур и животных, великолепные бутоны — да-да, некоторые из кустарников цвели, даже зимой! — и пьяняще-приторный аромат.

— Вот эти — мои любимые, — Турчинай с улыбкой показала на цветущий куст. — Я всегда поливаю их сама. А вот, видите, картина, сейчас разверну... Старинная. Недавно приобрела её в лавке господина Та Линя.

В саду было жарко, даже, пожалуй, слишком, и князь чувствовал, как стекают по лбу липкие капли пота. Хозяйка великолепного сада, кажется, тоже вспотела, улыбнулась:

— Вам жарко, мой господин?

— Зовите меня Бао. Бао Чжи, — негромко промолвил в ответ Баурджин. — Признаюсь — здесь довольно тепло.

— Мне тоже жарко, — молодая вдова опустила ресницы долу. — Я поливаю мои розы в специальном платье, специально для этого сада. Хотите на него взглянуть господин... Бао?