Орда (Тетралогия)

— А эти мальчики, кто они? — тут же спросил Баурджин.

Вдова горделиво улыбнулась, видать, ожидала такого вопроса:

— Это несчастные дети. Бедняки, бродяжки и прочие. Три раза в месяц я устраиваю для них небольшой пир. Разумеется, совершенно бесплатно, ведь кто-то же должен помогать бедным, не так ли?

— О, душа моя, — рассмеялся нойон. — Насколько б легче стала бы жизнь, если б все рассуждали, как ты!

— Я думаю, всё же наступит такое время, когда это случится. Эти мальчики... они так грязны и должны хотя бы до пояса вымыться — быть может, первый и последний раз жизни.

— Всё правильно — мойте руки перед едой! Чистота — залог гигиены. Так ты, душа моя, всех бродяжек кормишь?

— Ну нет, — вдова громко расхохоталась. — Тогда бы ко мне сбежался весь город. Сегодня с одной улицы приглашаю, завтра — с другой, послезавтра — с третьей.

— Некоторые особо ушлые наверняка приходят несколько раз кряду.

— Слуги следят... Хотя нет ничего плохого, если кто-то из этих обездоленных бедняжек поест досыта раза три или пять. Ничего плохого. Да, это стоит денег, ноя могу себе позволить — мой покойный муж был очень богатым человеком, да ты, верное, слыхал, мой господин.

Баурджин кивнул и отвернулся, почему-то стыдно было признаться, что буквально до сегодняшнего дня он и слыхом не слыхивал ни об этой томной красавице с нежной и доброй душою, ни об её покойном миллионере-муже.

— Идём к гостям, — Турчинай тихонько похлопала князя по плечу.

— Идём, — кивнул тот. — Наверное, они уж нас там заждались.

А ничего подобного! Не заждались. Веселились так, что дым стоял коромыслом, не обращая никакого внимания на продолжительное отсутствие наместника и хозяйки. Кто-то скакал в танце козлом под бодрую чем-то напоминавшую буржуазный рок-н-ролл, музыку, кто орал песни, большая же часть гостей играла в что-то напоминающее чехарду, с шутками-прибаутками перепрыгивая друг через друга. Вино лилось рекой, в стенных нишах ярко горели свечи.

Баурджин обратил внимание, что народу как будто бы стало меньше, не видно было толстяка в алом халате, как и незадачливого, недавно кричавшего ослом, Аня Дзуцзо, да многих. Что, уже ушли, так и не попрощавшись с хозяйкой? Однако невежливо.

— Ищешь глазами гостей, мой князь? — на ухо прошептала вдова. — Не ищи — они с девушками. Мои рабыни-танцовщицы делают для гостей всё.

Ага, вот как, оказывается! Поня-а-атно.

Не обращая особого внимания на только что вернувшуюся хозяйку, тёплая компания в дальнем углу самозабвенно орала песни:

Сливы уже опадают в саду,Их не осталось и трети одной,Ах, для того, кто так ищет меня,

Время настало для встречи с другой[4].

— Похоже, что мы здесь лишние, — улыбнувшись, Баурджин обнял хозяйку за талию. — В твоём прекрасном саду... в нём так душно! А не пойти ли нам ещё раз полить розы?

Глава 6

Зима-весна 1217 г. Ицзин-Ай

ТИХОЕ СЛЕДСТВИЕ-2

Сановники, моя душа и Бог,

Считаю вас моей судьбы врагами,

Я не желаю ползать перед вами,

Поверженный, лежать у ваших ног!

Ван Цзин-Чжи. Враги(перевод Л. Черкасского)

Ну, конечно же, князь стал частенько навещать молодую вдову Турчинай! Он и сам не знал, что это было за чувство — любовь или просто привязанность? А только тянула его к этой женщине, тянуло — и всё тут, Баурджин даже и о наложницах думать забыл, оазис цветов и любви властно требовал его в своё лоно почти каждый свободный вечер.

Турчинай оказалась не только сексуально привлекательной, но ещё и очень умной женщиной — умела выслушать, ненавязчиво посоветовать, лёгкой улыбкою, смехом развеять все проблемы наместника, а если и не развеять, то сделать так, что они будто бы улетали куда-то далеко-далеко, и оставалась лишь одна любовная нега, зимний сад да изумительный запах роз.

Ко всему, как через некоторое время подметил нойон, вдова была очень добра и милосердна — устраивать ужины для бедных детей, оказывается, стоило ей дорого, не такой уж и богатой являлась Турчинай на самом деле. Как человек наблюдательный, Баурджин вскоре приметил и облупившийся лак на перилах, и гнилые доски галереи, и текущую крышу, и множество всего такого прочего, что, несомненно, требовало бы ремонта, но... Но было лишь задрапировано, да так, что сразу и не увидишь, особенно вечером, во время пиров. Вот на пиры хозяйка дома тратила деньги щедро! Баурджин хотел было призвать её хотя бы к небольшой экономии, но передумал — ведь эти пиры, забавы, гости — было всем, чем жила Турчинай.