Ордалия

— Продолжайте, потерпевшая, — указующе и успокаивающе одновременно сказала судья, — Ничего не бойтесь. Здесь Вы в безопасности.

— Он, — Сима снова указала пальцем на Джартасова, — Стал приставить ко мне, гладить колени и спрашивать была ли я когда-нибудь с мужчиной. Я ответила, что нет и сказала, что мне нет и шестнадцати. Он засмеялся и засунул руку мне под платье… ну туда… Мне стало страшно и я оттолкнула его. Тогда он разозлился и больно ударил меня ладошкой по лицу. Я заплакала, но подсудимый приказал мне молчать, иначе снова ударит. Он съехал с трассы и заехал в лес. Что происходило дальше я помню смутно, извините… Он стал трогать меня за грудь и там… — Сима указала на нижнюю часть тела. — Я сопротивлялась. Он стал меня бить кулаками по лицу и я потеряла сознание. Когда очнулась, я все еще была в машине. Он куда-то ехал. Правый глаз не открывался, а левый глаз был замутнен. Он назвал меня уродиной, остановил машину и вытолкнул из нее. Не помню как, но я поднялась и стала куда-то идти. Потом снова потеряла сознание и очнулась уже в больнице.

— Спасибо, госпожа Марцына, за подробный рассказ. — судья открыла глаза и надела очки. — У сторон будут вопросы?

Инициативу допроса Серафимы перехватил Кулинович. Натянув улыбку и глубоко выдохнув, он стал задавать ей провокационные вопросы о том, жила ли она до этого половой жизнью, сколько у нее было партнеров, нужны ли ей были деньги в тот день и правда ли, что Джартасов расплатился с ней за интимную близость. От напора адвокатских вопросов Серафима расплакалась и не могла твердо отвечать на вопросы, что подстегивало адвоката продолжать прессинг. Увидев растерянность государственного обвинителя, судья сама решила покончить с этим фарсом и объявила перерыв. Разрыдавшаяся Серафима выбежала из зала. Отец последовал за ней. Джартасов младший расплылся в улыбке и пожимал руку своему адвокату.

Вернувшись с перерыва, по ходатйству адвоката стали заслушиваться медицинские работники, один из которых подтвердил, что при приеме Марцыной, в нагрудном кармане ее джинс были обнаружены денежные средства в размере трёх тысяч долларов. Услышанное Серафима никак не могла прокомментировать. Прокурор в поте лица продолжал копаться в бумагах, пытаясь найти какие-то документы. Адвокат же продолжал напирать и склонять версию к тому, что потерпевшая, находясь в половой зрелости, добровольно вступила в половой контакт с Джартасовым, который, к тому же, еще и заплатил за предоставленную ему услугу интимного характера.

— …Увидев финансовые возможности Джартасова, она стала вымогать у моего подзащитного большую сумму денег, но получила отказ. Воспользовавшись своим несовершеннолетним возрастом и знаниями своего отца-адвоката, имеющего богатый опыт по части ведения уголовных дел, она решила оговорить моего клиента, обвинив в изнасиловании. Показаниями отца подсудимого и личной охраной, подтверждаются доводы о меркантильности семьи Марцыных. Максим Сергеевич сам лично приезжал к ним домой и вымогал у Джартасова старшего крупную сумму денег. Хочу обратить внимание суда, что только после полученного отказа, Марцын Максим Сергеевич предпринял активные действия и давил на правоохранительные органы, чтобы они побыстрее закончили дело и отправили его в суд, где его дочь рассказала слезливую историю о том, как мой клиент якобы над ней надругался.

— Господин Кулинович, я поняла к чему Вы клоните. — судья сделала несколько пометок в блокноте. — Однако ни Вы, ни Ваш подзащитный не дали четких объяснений по поводу травм и телесных повреждений полученных потерпевшей. Что по Вашему мнению произошло?

— Ваша честь, мы не можем ничего о них сказать, поскольку мой клиент ее не бил. Единственный и возможный синяк, который потерпевшей мог быть получен, скорее всего возник в результате выпадения из машины. Мой клиент не отрицает того, что он, грубо говоря, вытолкнул потерпевшую из машины, поскольку боялся, что она может что-нибудь учудить. Он испугался ее угроз и потому решил подобным образом прекратить диалог. Во всем же остальном Джартасов ничего пояснить не может. Потерпевшая сама говорит, что ничего не помнит, а доказательств того, что телесные повреждения нанесены моим клиентом — нет. У меня всё.

— Спасибо господин Кулинович, можете занять своё место. Господин Марцын у меня вопрос к Вам.

— Слушаю Ваша честь.

— Вы действительно приезжали в дом Джартасовых?

— Да, Ваша честь, но не для того, чтобы вымогать деньги. Честно говоря, я не контролировал себя и хотел лично разобраться с подсудимым. Грубо говоря, набить ему морду.

— Мне непонятно одно. Откуда Вам было знать, что преступление в отношении Вашей дочери совершил Джартасов? Вы экстрасенс?