Орден Лино. Эра исполнения желаний

Возможно, это была сила аномалии или дело было в нас самих. Я хотела хоть ненадолго вернуться в прошлое. Стать юной и беззаботной, ощутить то, что ощущала десять лет назад. Почувствовать себя живой и любимой в руках красивого молодого мужчины. В руках любимого мужчины, ведь Мэрид из прошлого любила Димитрия. И с каждым его прикосновением во мне оживали новые воспоминания. Смех, разговоры, встречи… Я погружалась в прошлое, где была счастлива. И я хотела еще! И прикосновений, и воспоминаний. Может, если позволить себе больше, я снова смогу пережить те чувства? Вспомню? Стану, наконец, собой?

И все же я медлила.

– У тебя кто-то есть? – Хмель из глаз Димитрия испарился, появилась опасная жесткая тьма.

Я подумала о тех, кто ждал меня за стенами этого дома, зависшего в другой эпохе.

«…Не хочу, чтобы ты подумала, что между нами возможны… отношения. Или чтобы ты влюбилась…»

И зачем только я вспомнила эти слова? Чтобы снова испытать злость и обиду? Димитрий прав, к черту все, что осталось снаружи! И всех! В конце концов, это – аномалия. Нечто совершенно невозможное, дикое и неправильное!

Вскинула голову.

– Никого у меня нет.

– Хорошо, – выдохнул, расслабляясь, Димитрий.

И расстегнул пуговички моей рубашки. Кафтаны уже валялись у наших ног – и его, и мой. Мужские пальцы дрожали так сильно, что иногда Димитрий не мог справиться с петельками. Я не помогала, позволяя ему полностью вкусить запретный плод. Рубашка поползла с плеч и белым знаменем капитуляции упала на пол. Со своей одеждой Димитрий уже не церемонился, дергал и рвал, покусывая мои губы и не обращая внимания на посыпавшиеся вниз драгоценные камни. Пытался сдержать нетерпение и не мог. Торопился. Злился. Желал…

Я не выдержала, потрясла ногами, избавлялась от остатков своего наряда – брюк, ботинок и белья.

Мы замерли друг напротив друга – залитые полуденным светом, дрожащие, возвращенные в прошлое. Обнаженные.

Димитрий подхватил меня под ягодицы и прижал к стене. Прикосновение кожи к коже заставило его застонать сквозь крепко стиснутые зубы. Я видела, как сильно Димитрий пытается сдержать свои эмоции, не дать им вырваться. И как бесславно проигрывает этот бой. На ласки у него уже не было сил, а у меня – терпения. Поэтому я требовательно зашипела, впиваясь в мужские губы злым поцелуем-укусом, и Димитрий сорвался. Приглушенно зарычав-застонав, он одним ударом вошел в меня. Я ахнула, привыкая к его размерам и тянущему, слегка болезненному, но восхитительно-прекрасному чувству забытой наполненности. Он замер на миг, хрипло втянул воздух и задвигался. Сильно, яростно, уже не пытаясь сдержаться. Сдавшись и проиграв. Или победив? Мы оба потерялись в толчках и прикосновениях, в нарастающем торнадо наслаждения, таком остром, таком невыносимом.

Еще, еще, еще!

Кажется, я требовала этого вслух.

Отвечать Димитрий был не в состоянии, он мог лишь давать нам обоим необходимое. Снова и снова, в диком и беспощадном ритме, пока нарастающий экстаз не взорвался в наших телах, полностью лишив воли, мыслей и возможности двигаться!

Мы свалились на пол и замерли, пытаясь отдышаться. Внутри меня затихала мелодия оргазма, оставляя сладкое тягучее эхо. Насладившись им сполна, я наконец посмотрела на Димитрия. На его скулах залегли пятна румянца, лоб вспотел, даже темные ресницы стали влажными.

– Никогда еще не видела тебя настолько… мм… живым, – вырвалось у меня.

Он прищурил синие глаза, в которых сейчас рождались новые вселенные и зажигались новые солнца.

– Хочешь сказать, что обычно я напоминаю ходячий труп?

– Очень красиво украшенный и сверкающий ходячий труп, – подтвердила я.

Димитрий удивленно моргнул. Подумал. Рывком подгреб меня под себя и навалился сверху.

– Сейчас посмотрим, кто здесь еле живой. – Новое предвкушение прозвучало в его голосе медовой патокой.

Я ахнула, ощутив животом подтверждение его готовности к новой битве.

– Эй, ты что, железный?

– Бриллиантовый. – Рывок – и я оказалась лежащей на животе с оттопыренной пятой точкой.

– Бриллиант-то не отвалится? – попыталась вывернуться, но меня бесцеремонно прижали к паркету.

Димитрий только хмыкнул.

А я узнала, что у бриллиантов очень, очень крепкая структура.

***

– Ты – маньяк, – сказала я, не открывая глаз. Сколько прошло времени? В этой аномалии ни черта не понятно…

В ответ ощутила поцелуй в районе бедер.

– Нельзя столько заниматься сексом. Это вредно!

– М?

– Честно-честно. Я читала в какой-то книге. Умной. Ты обязательно что-нибудь себе сотрешь, если будешь делать это безостановочно!

– Я очень выносливый.

– Я заметила, – без энтузиазма отозвалась я. – Нет, ну серьезно. Секс в таких количествах точно опасен!

– Это любовь.

– Да? – Я приоткрыла один глаз и посмотрела вниз. Дыхание сбилось. – А похоже на секс. Грязный, похотливый и местами извращенный секс!

Димитрий тихо рассмеялся. Но не остановился.

– Именно так и выглядит настоящая любовь.

– Да? А как же все эти мечтания под луной, тайные вздохи и все такое?

– В душе я сейчас играю на арфе и читаю сонеты.

– Не мешало бы сделать это разок и в реальности.