Орден Лино. Эра исполнения желаний

За широкой прибрежной полосой зеленой стеной возвышался лес. К нему вела дорога, вымощенная белым камнем, с двух сторон поднимались зелеными веерами заросли папоротников.

– Похоже, Димитрия здесь и правда не жалуют, – негромко произнес Фрейм, рассматривая пустынный пляж. – По протоколу Правителя должна встречать целая делегация советников.

– Надеюсь, Правитель Габриель нас все-таки примет, – обеспокоилась я. – Почему Арвиндаль и Соларит-Вулс не ладят?

Фрейм пожал плечами.

– В газетах о таком точно не пишут, Рид. Думаю, дело в личной неприязни.

– Разве Правители не должны быть выше личных дрязг?

– Правители тоже люди, – с легкой улыбкой ответил Фрейм. После разговора на палубе мы пытались делать вид, что все по-прежнему. Иногда казалось, что получается.

– Неужели мы пойдем пешком? Я-то только рада размять ноги после заточения на борту. Но Димитрий? Не могу поверить, что он потопает на своих двоих до самого дворца! Да еще и во всем этом сверкающем великолепии!

– Хотел бы я на это посмотреть, – усмехнулся Коготь. – Я слышал, Габриель не любит все, что противоречит естественной природе. Все, что вредит живому. И механический транспорт тоже входит в этот список. Да и город небольшой, здесь передвигаются или пешком, или на небольших повозках. Что насчет Димитрия, то не стоит беспокоиться. Он все предусмотрел. Сама посмотри.

Я протиснулась сквозь плотную толпу наложников в сверкающих кафтанах и охраны в боевых мундирах и увидела, что восемь крепких прислужников поднимают широкий крытый паланкин. Внутри на атласных подушках и расположился Правитель Королевства Ночи и Грез. Венец на его голове угрожающе поблескивал хрустальными гранями, а сам Димитрий казался ледяным божеством, а не живым человеком. У людей лица уже покрылись испариной, и лишь Правитель поражал безупречной бледностью.

Паланкин двинулся по белой дороге, свита и мы с Фреймом устремились следом.

Ласковое солнце гладило щеки и губы, морской ветер шаловливо трепал волосы, и мои губы помимо воли складывались в улыбку. Я вертела головой, впитывая в себя удивительный город. Хотя назвать это место городом было совершенно неправильно. Это был лес – дикий, первобытный лес, населенный его законными обитателями. Со всех сторон я видела невероятных созданий, которые, кажется, совсем не боялись чужаков-людей. У кромки воды стояли на длинных тонких ногах черно-белые цапли, чуть дальше в зарослях хрипло переговаривалась целая стая радужно-ярких попугаев, а стоило поднять голову, как взгляд натыкался на невероятных пушистых зверьков, глазеющих на нас желтыми глазами-блюдцами. Чем дальше по белой дороге, тем гуще становился с двух сторон папоротник, в котором иногда мелькали пушистые хвосты и даже когтистые лапы. Город-лес кипел и бурлил жизнью. Казалось, она была здесь за каждой веткой, за каждым листом. Дышала, билась, рассматривала гостей, ступивших на ее территорию. В высоких зарослях порой мелькали бронзовые и каменные идолы – свидетельства давно минувших эпох и исчезнувших цивилизаций. Эры сменяют друг друга, люди приходят и уходят, а они по-прежнему провожают их безмолвными равнодушными взглядами.

Дорога из белого камня вилась вокруг деревьев, словно была живой частью этого удивительного места. И еще больше, чем звери, удивляли сами жители Соларит-Вулса и их жилища. Некоторые дома напоминали птичьи клетки из переплетенных лоз и ветвей, вместо стен развевались легкие занавеси. Другие были сложены из серого камня и стояли высоко над землей. Третьи утопали в зарослях папоротника и казались не домами, а пещерами, скрывающими невиданные чудеса. Вдоль улиц, выложенных белым камнем, деловито шли мужчины в легких штанах и накинутых сверху расшитых халатах. И женщины в одеяниях ярких, как оперение местных птиц. С ветвей, подобно желтоглазым мартышкам, на процессию чужаков таращились дети. Чем дальше мы заходили в удивительный город-лес, тем больше становилось любопытствующих. Горожане высыпали к дороге, чтобы поглазеть на гостей, махали нам руками и улыбались. Некоторые предлагали сладкую ароматную воду и сочные фрукты, при взгляде на которые у меня текли слюнки. И все это было столь непохоже на холодный Арвиндаль, что казалось ожившей Грезой.

Когда мы прошли мимо стаи павлинов, разом раскрывших свои хвосты, я едва не расплакалась. Никогда в жизни я не видела ничего прекраснее!

Дорога из белого камня расширилась, и я услышала звон фонтанов. Наша процессия оказалась на древней площади. Даря прохладу, с двух сторон здесь били каскады воды, а впереди возвышался приземистый каменный дворец. Строение, лишенное грациозного изящества Звездного Дворца в Арвиндале, выглядело скорее основательным и величественным, чем красивым. И еще оно было древним. Судя по мху и папоротнику, густо облепившим серые камни, этот дворец возвели здесь еще во времена древних идолов, прячущихся сейчас в зарослях Соларит-Вулса. Ко входу вела истертая временем и тысячью ног лестница. Наверху стояла стража – десяток мужчин в черных доспехах.

Димитрий по-прежнему сидел в паланкине и казался ледяной скульптурой.