Орден последней надежды. Тетралогия (СИ)

Суетливый, не особенно и торопясь, поднял стоящее на краю помоста ведро и окатил обмякшего бородача водой. Тут же какой‑то мальчишка, сходный с ним чертами лица, скрылся с пустым ведром в толпе. Похоже, побежал за добавкой. Пользуясь паузой торговец повернулся ко мне, у него было приятное лицо честного и доброго человека.

– Итак? – сказал я.

– Мы недоговорили, – улыбнулся тот. – Так вот, сразу после суда магистрат и купил осужденного у короля.

– Купил? – переспросил я, сдвинув брови. – Это как?

– За деньги, – подмигнул торговец. – Раз уж преступник все равно приговорен к смерти, какая разница, где он умрет? А так все развлечение.

Я молчал.

– И назидательно выходит, – добавил мужчина, немного подумав. – Улучшает нравы.

– Воспитывает уважение к закону, – поддакнул я, но тот, по‑моему не уловил иронии.

В спину мне уперся чей‑то взгляд. Я обернулся и, увидав сэра Джофруа, тут же принялся к нему проталкиваться. Сзади громко застонал пришедший в себя бородач, и зрители заволновались.

– Ты только не спеши, Генри, – пробасил кто‑то из толпы. – Не так просто нам денежки даются, чтобы ты его всего за час разделал. Желаем получить полное удовольствие!

Вокруг одобрительно загомонили, меня передернуло. Сэр Джофруа глядел вопросительно.

– С вашей супругой все в порядке, – торопливо сказал я, – передал с рук на руки, и документы отдать не забыл. Госпожа аббатиса велела вам кланяться.

Несколько мгновений сэр Поингс пристально глядел мне прямо в глаза, затем медленно кивнул.

– Что же касается вашего желания, – начал было он, но я быстро перебил старого рыцаря.

– Сэр Джофруа, – заявил я серьезно, – мое желание выступить вместо вас связано не с каким‑то глупым обетом, или минутной прихотью. Дело в том, что сегодня я вспомнил вашего сына!

Рыцарь судорожно вздохнул, глаза его расширились.

– Мы сражались плечом к плечу у стен Орлеана, – продолжил я, молясь о том, чтобы ни голос, ни лицо меня не выдали. – И я не оставлю в беде семью боевого товарища!

– Что ж, – шепотом проговорил рыцарь, и, несмотря на громкие взрывы хохота и гомон толпы я прекрасно его расслышал, – так тому и быть. Мой бедный мальчик и оттуда, с небес, присматривает за нами.

– Когда начнется бой? – деловито спросил я.

– Как только умрет тот несчастный, – пожал плечами старый рыцарь. – Пойдемте со мною к шерифу графства, я представлю вас.

Едва колокол близлежащей церкви отбил трижды, как осужденный испустил дух, и пытка закончилась. Но толпа и не думала расходиться, заведенная, она жаждала еще более интересного зрелища. Представители двух враждовавших семей должны были сойтись в смертельном бою, в воздухе пахло кровью, и толпа отчетливо различала этот сладкий аромат.

Помост быстро убрали, привычно установили четыре невысоких, по пояс, столба. Дружно, в десяток рук натянули веревки с флажками, означающие границы ринга. Оглядев происходящее я криво усмехнулся. Похоже, что принцип "глаз за глаз" человеку гораздо ближе и понятнее, чем невнятное "подставь врагу другую щеку". И даже божий суд – это поединок с оружием в руках. Ну и кто тут говорит о победе христианства над язычеством?

Проревели трубы, хрипло и угрожающе, и толпа затихла. Вперед выступил шериф графства сэр Вильям Трассел, немолодой уже воин с жестким лицом и холодными глазами. В наступившей тишине он громко заявил:

– Властью данной мне государем нашего славного королевства, его величеством Генрихом VI Ланкастером я объявляю, что сейчас состоится божий суд. В согласии с заветами предков и нашими традициями бой будет идти до тех пор, пока одна из сторон не признает себя побежденной.

В толпе загомонили. Шериф окатил горожан ледяным взглядом и устрашающе рыкнул:

– Как я слышал, в обычай некоторых подданных нашего государя вошло помогать одной из сторон в поединке. Заверяю, со мной такие фокусы не пройдут! Я не позволю превращать божий суд в насмешку!

Он махнул рукой, и за его спиной цепью растянулись арбалетчики.

– Зарядить, – скомандовал шериф, и скрежет натягиваемых воротов заставил людей поежиться.

Я оценивающе оглядел наших противников. Подобно нам с Артуром на них были простые кольчуги и легкие шлемы. Жаль только, что вместо привычного меча мне пришлось вооружиться боевым топором. Если с мечом я еще так себе, то боевой топор – не самое сильное мое место. Впрочем, точно так же вооружили остальных.

– Барон Вибних выставил лучших из своей дружины, – ухмыльнулся Артур. – тут они и останутся.

Набрав побольше воздуха в грудь он гаркнул:

– Гюнтер, грязная скотина, сегодня ты станешь мясом для моего топора!