Орден Ультрамаринов: Омнибус

Уинтерборн утер тыльной стороной ладони лоб, не смея верить, что битва закончена и план Уриила сработал.

— Враждебные сигналы есть? Может, это обманный прием.

— Да нет, сэр! — взволнованно сказал Йенко. — Все силы тау отступают дальше за холмы. Они уходят домой! Мы выпроводили ублюдков!

Решив, что надо бы посмотреть самому, Уинтерборн открыл люк и высунулся до пояса, стоя на командирском сиденье и глядя на ряды застывших неподвижно танков и лаврентийских солдат.

Другие командиры танков тоже пооткрывали люки и в недоумении смотрели на простирающуюся перед ними изрытую воронками пустошь. По полю волокло дым от горящих танков «Леман Русс» и «Химер», и Уинтерборн уловил запах горелого металла. Гвардейцы в окопах смотрели на него, ожидая подтверждения того, на что все надеялись, — что битва закончилась.

Капитан Медерик из отряда Псов, ангел-хранитель «Отца Времени» с момента нападения круутов, закинул винтовку за плечо.

— Так это оно?

Уинтерборн растерялся.

— Похоже на то, Медерик.

Медерик кивнул.

— Хорошо. Может, хоть теперь высплюсь.

Уинтерборн, глядя, как он идет по склону холма, почувствовал бесконечную гордость за то, чего добились его солдаты. Они храбро сражались и сделали все, что от них ожидалось. Снова честь полка подверглась испытанию, и снова лаврентийцы его выдержали.

Только подумать: он уже был готов отдавать приказ об отступлении…

— Свяжись со всеми командирами, — велел Уинтерборн. — Скажи им, что война окончена.

Эпилог

Через десять часов после заключения договора между тау и силами Империума армада «Мант» поднималась в воздух над Пракседесом. Ликующие лаврентийские гвардейцы смотрели, как они улетают, и Павонис испустил вздох облегчения: захвата на этот раз не будет. Под бдительным присмотром «Vae Victis» «Манты» забрал их флот, прежде чем развернуться и отправиться домой, в Империю Тау.

Последствия любой войны тяжелы, и хотя тау потерпели поражение, цена победы была высока. Тысячи погибли, еще много тысяч были навечно обречены нести ужас своих ран. Шрамы на теле и душе остались у всех, кто сопротивлялся инопланетным захватчикам.

Большая часть Павониса лежала в руинах, и опять преданность его правителя подверглась испытанию. Народ Павониса более не мог вверить никому свою судьбу, и хотя бремени инопланетного ига он избежал, всей мощи Империума предстояло удерживать Павонис стальной хваткой.

В грядущие годы многим суждено было поверить, что победила не та армия.

Уриил смотрел, как грузовые сервиторы разбирают последние модули крепости Идея и загружают их в стальные контейнеры на тяжелые гусеничные транспортеры. Три «Громовых ястреба» стояли на пустоши парка Белахон на берегу стоячего озера, готовые закрепить контейнеры на своих днищах и перенести на «Vae Victis». Боевые корабли из ближайших систем и быстрый ударный крейсер с Макрагге вышли из варпа в момент скачка час назад и продолжали приближаться. В их мощи более не было нужды, но угроза их прибытия выиграла время для сил Империума.

Присутствие Ультрамаринов на Павонисе практически подошло к концу, и, когда последние контейнеры были опечатаны, настало время вернуться на Макрагге.

Погибших и раненых уже определили в апотекарион «Vae Victis», включая страшно искалеченного технодесантника Харка, чья стойкость позволила ему все это время оставаться в живых.

Семьдесят один боец Четвертой роты, все, кто был пригоден к строевой службе, выстроились перед своими капитаном и капелланом. Древний Пелей стоял в центре, знамя Четвертой роты реяло на холодном южном ветру. Рядом с Ультрамаринами старшие офицеры Павониса ждали на почтительном расстоянии, когда Астартес проведут ритуал закрытия.

Древний Пелей склонил знамя перед Уриилом, и тот опустился на одно колено. Ткань штандарта почернела и обтрепалась по краям во время битвы за Пракседес, хотя Уриил мог поручиться, что, когда он видел его в последний раз, знамя было в куда худшем состоянии.

Он взял тяжелую ткань обеими руками, приложил ее ко лбу и поднялся на ноги. Капеллан Клозель тоже преклонил колено и приложил знамя ко лбу, прежде чем снова встать рядом с ним.

Древний Пелей поднял штандарт и почтительно обернул ткань вокруг древка, а затем обвязал мягким шнуром из голубого и золотого бархата.

Когда знамя опускали, это означало, что Ультрамарины более не воюют, и сержанты по одному разворачивались и уводили свои отделения на корабли.

— Ну, вот и все, — сказал капеллан Клозель, и Уриил почувствовал одновременно печаль и облегчение.

— Да, — согласился он, — хотя меня не оставляет ощущение, что мы улетаем, а работа наша не завершена.

— О чем это вы?

— Мы выгнали тау с Павониса, но, боюсь, нам снова придется с ними сражаться.

— Если того пожелает Император.

Уриил кивнул, зная, что тут говорить больше не о чем. Когда он зашагал со своими людьми к кораблю, Клозель сказал:

— Я действительно имел в виду то, что сказал перед десантированием. Всецело верю, что вы заплатили сполна за свое прегрешение против Кодекса Астартес.

Капеллан помолчал, и Уриил увидел, что воину с черепом на шлеме трудно найти слова, — и это было весьма неожиданно.