Орел и Джованни

Не спал один Алессандро. Он сидел на корме вытащенной на берег лодки и курил трубку за трубкой. В четыре часа утра раздался его громкий голос:

— Идет макрель, эй!

Как много макрели в море! Она выпрыгивает из невода, разгневанная и сверкающая.

Вот оно наконец, пришло рыбацкое счастье!

Было жарко. Хотелось пить. Но ни у кого не было времени напиться. Антонио, который выбирал из невода рыбу, то и дело до самых плеч погружал руки в прохладное шумное серебро и смеялся. Он словно помолодел, стал выше, даже морщины разгладились на старом лице. Повеселел и рыбак Луиджи.

Вскоре парусная лодка, полная до краев — а в ней не меньше тонны макрели, — поплыла к лабазу Мартини. На берегу остались двое — Эмилио и Джованни.

Море белело парусами. Они, как огромные лилии, покачивались на воде. И всюду — над мачтами, берегом и волной — кружились крикливые чайки. Этот день ничем не отличался от других дней. Так же, как и всегда, светило жаркое солнце, синело небо и тихо шумели волны. Но Джованни казалось, что еще никогда не было такого славного дня здесь, на берегу.

Джованни накормил орла, навел порядок в бараке, а Эмилио, самый молодой и сильный рыбак, лежал на песке, весь охваченный безмятежной ленью.

— Макрель идет — душа поет, — сказал он Джованни, — и ветер рыбный… — Эмилио не договорил о ветре. Он вскочил на ноги и закричал: — Джованни, гляди!.. Наша лодка с рыбой… Идет в Катанию… Мартини не взял макрель…

— Мартини? — Джованни не сразу понял, в чем дело.

— Мартини, да… Ах, гадина! Рыбу везут в Катанию. Отдадут за гроши, как потерявшую свежесть. Видишь, какое жаркое солнце…

Вдали виднелся знакомый парус рыбачьей лодки. Там Филиппо, Алессандро, Антонио и Луиджи… Сердце Джованни сжалось от боли.

Эмилио в бессильной ярости сжимал кулаки. Он весь сгорбился, кровь отхлынула от его лица, и оно стало землистого цвета, как у людей, заболевших тропической лихорадкой.

— Пойду к Мартини, узнаю, в чем дело. Ах, гадина!

Отпустить Эмилио было опасно.

— Я пойду с тобой, — сказал Джованни.

Они поднялись наверх, подавленные, ослабевшие. Поравнявшись с виллой, они увидели Гетбоя. Он находился на башне и, повидимому, любовался полуденной морской синевой. Огромная вилла казалась пустынной, лишь один Арчибальд сидел у ворот и с важным и сосредоточенным видом чистил хозяйское ружье. Увидев Джованни, он отставил ружье в сторону и поднялся.

— Мой хозяин купил лабаз Мартини. Сдавайся, Джованни! — сказал он, самодовольно ухмыляясь. — Твой орел у хозяина, как чирей на носу…

— Вот оно в чем дело! — Джованни напряг все силы, чтобы не плюнуть в лицо гетбоевскому слуге.

— Значит, всему виной твой Амико! — Эмилио снова сжал кулаки.

— Вернемся, — тоскливо сказал Джованни.

— Нет, пойдем к Мартини!

На дверях лабаза было выведено мелом: «Рыбу не покупаю».

Сам Мартини, изрядно выпивший, сидел на скале и горланил песню сбежавшего Бенито:

Черный бриг. Пальба гремит!В карманах золото звенит…

Карманы Мартини были набиты пачками лир, полученных от Гетбоя. Хозяин лабаза был очень доволен собой.

— А-а, из артели Алессандро! — сказал он смеясь. — Зря пришли… Лавка закрыта. Гуляй, синьор Аттилио Мартини!

Он принял величественную позу и снова запел:

Черный бриг. Пальба гремит!

— Вот тебе черный бриг, собака! — Эмилио дал волю своим кулакам…

— Каков, а? — никак не мог успокоиться Эмилио.

Они шли берегом, все время поглядывая на море, но там среди множества парусов их лодки не было видно.

— Амико один, без присмотра! — вдруг испуганно закричал Джованни.

— Ох, пропали мы все… — думая совсем о другом, сказал с горечью Эмилио.

— Я побегу, Эмилио!

Но, к удивлению Джованни, на берегу было все в порядке. Амико, просунув голову сквозь прутья корзины, участливо поглядел на него своими зоркими сверкающими глазами.

Вскоре подошел и Эмилио.

— Уже поздно. — сказал он с беспокойством.

Он вошел в барак, лег на свою койку, не проронив больше ни одного слова.

А Джованни все стоял возле орла.

7

Пришли сумерки. Одна за другой зажглись вечерние звезды.

Джованни развел костер и принялся разогревать уху. Поднялся ветер и принес с моря звук сбитого паруса, скрип уключин. Раздался голос Филиппо:

— Эй, там, на берегу!

— Есть на берегу! — глухо отозвался Джованни.

Злые, усталые рыбаки вытащили на берег лодку и подсели к костру.

— Плохи наши дела, Джованни, — сказал Алессандро. — Все ли тебе известно?

— Все, Алессандро.

— Как же нам быть, вот задача, — сказал Филиппо с таким видом, словно от одного Джованни зависела судьба рыбаков.

— Не знаю… Как все, так и я…

— Ответ хороший, — сказал Алессандро.

— А где же Эмилио? — спросил Антонио.

— Спит.

— Ладно, пусть спит. Нам тоже не мешает поспать, не так ли? — Алессандро постучал ложкой о металлическую миску и поднялся.

Рыбаки молча, с невеселыми думами разместились на своих койках в бараке.

— И ты спи, Джованни, утро вечера мудренее, — сказал Филиппо Он взял Джованни за руку и подвел к расстеленной на песке парусине.

— Филиппо, а как быть с орлом?

— Скверная штука… Сердце разрывалось, когда я смотрел на Антонио… Спи, все устали…