Орел нападает. Орел и Волки

Стоячая, неподвижная жижа между камышами была обжигающе холодной, и Катон, от неожиданности присев, охнул. Оба римлянина пробирались сквозь заросли, пока не погрузились в воду по шею, и только тут перед ними открылась чистая речная гладь. Руки Катона судорожно обхватили бурдюк.

– Сейчас поплывем, – прошептал Макрон. – Смотри, двигайся как можно тише. Один громкий всплеск, и мы покойники.

С этими словами центурион скользнул в водный поток и погреб прочь от берега. Катон, набрав воздуха в грудь, лягнул пяткой дно и последовал за своим командиром. Как это ни удивительно, но он поплыл, мертвой хваткой вцепившись в бурдюк и лихорадочно суча ногами.

Ширина реки составляла не более полусотни шагов, но Катону и это жалкое расстояние казалось неодолимым. Гораздо раньше, чем он доберется до берега, его что-нибудь да погубит. Лопнет бурдюк, или холод скует все конечности, не давая возможности пребывать на плаву.

Меньше всего он боялся вражеских копий. Ледяные объятия водной стремнины были куда как страшней. Задняя стена добротного дома вождя, возвышавшегося над рекой, казалось, совершенно не приближалась. Что с того, что пловцов обнаружат? Пускай. Ведь они уже околеют. К тому моменту как лазутчики выползли на более-менее твердую почву, Катон не чувствовал ни рук, ни ног. Макрон, которого и самого колотило, помог своему оптиону выбраться из воды и принялся энергично растирать его, чтобы восстановить кровообращение. Когда они поднялись вверх по склону и обогнули одну из отдельно стоящих лачуг, центурион кивнул юноше, призывая того вынуть меч, но пальцы не слушались Катона. Наконец ему удалось схватить рукоять.

– Готов?

Катон кивнул.

– Пошли дальше.

Смех и крики, доносившиеся оттуда, где шла борьба, все усиливались, но вдруг, достигнув высшей точки, оборвались, а потом из множества глоток вырвался общий разочарованный стон. Празутаг одолел своего первого соперника. В наступившей тишине Макрон поднял руку, давая Катону знак остановиться. Затем прозвучал новый рев. Кто-то ответил на вызов, и зеваки вновь оживленно загомонили.

– Теперь двинули.

Макрон бежал вверх в полусогнутом положении, отставив в сторону руку с мечом. Еще одна перебежка – и по невысокой земляной насыпи они подобрались к задам самого большого в селении здания.

С горящими от недавнего перенапряжения легкими Макрон тенью заскользил вдоль стены. Катон держался позади него, напряженно прислушиваясь, не зазвучат ли где шаги приближающегося часового. Подкравшись к углу бревенчатого строения, Макрон замер и вжался в дерево. Над низко свешенной дранкой кровли расположенной дальше пристройки маячил наконечник копья. Чуть пониже его тускло посверкивал гребешок бронзового шлема. Макрон пригнулся и затаил дыхание, а потом быстро перебежал в закут, где к дому вождя примыкала темница. Стоя к пристройке спиной, он поманил Катона. Они немного подождали, напряженно прислушиваясь. Но все было тихо. Жестом дав понять оптиону, чтобы тот оставался стоять, где стоит, центурион пядь за пядью принялся пробираться вперед.

С мечом наготове он осторожно выглянул из-за угла. В четырех локтях от него стоял часовой – совсем мальчишка, несмотря на внушительное боевое копье и переливы черного воинского плаща. Макрон отпрянул, посмотрел под ноги, потом наклонился и, подобрав большой твердый ком земли, собрался было его кинуть.

Неожиданно караульный заговорил. Макрон замер. Часовому кто-то ответил. Низкий голос прозвучал совсем близко, и Катон с испугом осознал, что он донесся из кладовой. Юноша тычком пальца указал на стену, и Макрон кивнул. Он тоже сообразил, что, видимо, там вместе с близкими Плавта содержится под замком еще кто-то. Возможно, беседа была бы продолжена, но тут Макрон швырнул ком земли через крышу, а когда тот с мягким шлепком упал, вскочил и кинулся к часовому. Как и ожидалось, дуротриг повернулся на звук, и, прежде чем он успел отреагировать на быстрые легкие шаги сзади, Макрон, зажав ему рот ладонью, прямо сквозь черный плащ загнал меч под ходуном ходившие ребра так глубоко, что острие пронзило сердце. Страж забился в железной хватке римского воина, но конвульсии быстро стихли. Выждав для вящей уверенности миг-другой, Макрон осторожно оттащил тело за угол и уложил, прислонив к стене сарая.

Изнутри прозвучал оклик.

– Лучше бы нам побыстрей со всем этим покончить, – прошептал Макрон. – Пока нас не слышат.

Центурион стремительно подскочил к задвижке, выдернул ее из скоб и бросил на землю, после чего с усилием толкнул тяжелую деревянную дверь. Дневной свет упал на лицо человека в черном плаще, лежавшего на охапке соломы. Он заморгал от неожиданности, приподнялся на локте и потянулся к валявшемуся с ним рядом копью, но Макрон метнулся вперед, навалился на бритта всем телом и ударил его рукоятью меча в висок. Варвар дернулся и обмяк.

– Командир! – вскрикнул Катон, но, прежде чем Макрон успел понять, что происходит, из мрака, в котором утопала вся задняя часть помещения, к нему устремилась темная тень, целя копьем в его бок.