Орелинская сага. Книга первая

До утра орели кружили над поселением, без устали облетая его из конца в конец. Удивлялись и по множеству раз рассматривали то, что попадало в их поле зрения. Тихтольн даже хотел приземлиться возле гнездовины, которая стояла у самого края, но поостерегся, решив, что время на это у него ещё будет. Наконец, когда небо на востоке заметно посветлело, юноши решили поискать место, где можно укрыться и незаметно понаблюдать за поселением днем. Такое место скоро нашлось. Достаточно высоко, чтобы местные жители в своих дневных заботах туда не забрели, но откуда орели с их зоркими глазами могли видеть все, что будет происходить внизу.

– Давай подкрепимся, – предложил Тихтольн.

– Давай! – Лоренхольд радостно потер руки. – Мои крылья так устали! Но все равно здорово, что мы сюда прилетели. Честно скажу, я не ожидал, что нам это удастся.

– Слушай меня, – покровительственно похлопал его по плечу брат, – и мы ещё не такое провернем.

– А я и так слушаю…

Лоренхольд был благодушен и весел. Новые впечатления совершенно вытеснили из его головы все страхи и огорчения. Он сделал солидный глоток из сосуда и с наполненным ртом пробубнил:

– А все же их гнездовины не совсем похожи на наши. Круглые.., террасы узковатые.., да и покрыты чем-то непонятным… Скамьи в точности, как наши, но вынесены на улицу. Зачем?

– Днем узнаем, – заверил его Тихтольн.

– А это что такое? – Лоренхольд показал на пучок травы, торчащий неподалёку. – Я заметил у них такое повсюду.

– Не знаю, – пожал плечами Тихтольн. – Сейчас меня гораздо больше волнует тот камень с рисунком, который я нашёл в прошлый раз. Кажется это было где-то здесь… или рядом… Надо бы его найти.

– Ты хочешь искать его прямо сейчас? – Лоренхольд был изумлен, но судя по тону, совсем не против поисков.

– А почему бы и нет! – весело подскочил Тихтольн. – Сегодня нам все удается!

Закрыв сосуды, братья почти ползком стали обследовать окрестности.

– А нас не заметят? – спросил Лоренхольд.

– Здесь слишком высоко для них, – Тихтольн оглянулся на поселение, – к тому же они ещё спят.

Юноши снова взялись за поиски, но очень скоро бессонная ночь и усталость сделали свое дело. Ничего не найдя, они еле доползли до наблюдательного пункта и, пошутив напоследок, что из орелей превратились в гардов, крепко уснули.

Их разбудило солнце, беспощадно жарившее лица. Недовольно заворчав, братья разлепили глаза и не сразу поняли, что на самом краю их площадки стоит молодой орелин, явно житель поселения, и с любопытством рассматривает сосуды с Серебряной Водой.

Тихтольн с Лоренхольдом одновременно подскочили, чем изрядно напугали юношу. Он отступил, и в первый момент братьям показалось, что бедняга совался вниз. Но через секунду орелин вновь был на площадке. Он легко влетел и, смеясь, что-то сказал. Но Тихтольн с Лоренхольдом его слова вряд ли услышали. Движимые испугом, что их раскрыли, и укоренившейся за века во всех орелях боязнью ослушаться Иглонов и Большого Совета, они в панике уносились за облака к спасительным вершинам. Не разбирая дороги, юноши летели все дальше и дальше и остановились лишь тогда, когда показались границы Нижнего города.

Орели без сил повалились на дозорную площадку. Когда-то, в незапамятные времена, ее соорудили основатели города, но в виду отсутствия угрозы извне никогда ей не пользовались. Разве, что влюбленные забирались сюда в поисках уединения, де ещё, едва оперившиеся подростки залетали, проверяя крепость своих крылышек.

Братья тяжело дышали, стараясь не смотреть друг на друга. Одна и та же мысль о непоправимости совершённого мучила их, отправляя в небытие не только все их вчерашние планы и мечты, но и всю их предыдущую такую спокойную жизнь. Они долго приходили в себя. Лоренхольд плакал, не таясь, а Тихтольн о чем-то напряженно думал. Наконец, он встал. И, хотя голос его был глух, говорил он твёрдо, не допуская возражений.

– Я не могу вернуться, Лоренхольд. Но ты можешь. Скажешь, что я тебя сманил за собой, и тебя простят. Главное, ты должен рассказать о том, что нас видели. Можешь валить на меня всё, что угодно. Даже то, что это я сам, по собственной глупости им показался. Короче, говори, что хочешь, лишь бы тебя выслушали и простили…

– А ты? – выдохнул Лоренхольд.

– А я… уйду…

– Куда?

– Вернусь к тем орелям. Или они меня убьют или примут… – Тихтольн горько усмехнулся. – Скорее второе, они всё же орели…

– Но ты не сможешь там жить! Что ты будешь есть?

– На первое время найду наши сосуды. А потом.., потом что-нибудь придумаю…

– Уморишь себя голодом?

– Ну и что!!! – заорал вдруг Тихтольн. – Я это заслужил! Своей глупостью и упрямством! Своей самонадеянностью!.. Конечно, я хотел справедливости, но не так…

Он не договорил и громко в голос разрыдался. Лоренхольд был совершённо потрясён тем, что плачет его умный брат, всегда такой уверенный в себе, носящий гордое звание рофина, и, в свои молодые годы уже попавший в Летопись. Вечное преклонение перед Тихтольном сменилось вдруг такой неожиданной, такой щемящей жалостью, что Лоренхольд, совершенно забыв о себе, нежно обнял его, шепча слова утешения.