Оригинал

— Завтрак в номер заказывали? — поднял он на пальцах большую серебряную тарелку и чуть поклонился, имитируя услужливую манеру поведения официантов из мира Младших. М-да, пожалуй, тут Эдна права: чувство юмора его друга и помощника иногда неуместно и чрезмерно.

— Ты ведь в курсе, что я тебя ненавижу, Алево? — хрипло сказала Эдна, едва деспот посторонился, впуская асраи «дары приносящего» внутрь.

— Эдна, дорогая, я бы хотел ответить тебе взаимностью, но боюсь, мой архонт этого не одобрит, — нахально фыркнул тот в ответ, и Грегордиан рыкнул на него прежде, чем понял, что угрожающий звук сотряс его грудь.

Алево тут же посерьезнел и, бросив на него короткий цепкий взгляд, протянул блюдо деспоту.

— Лживый мерзавец, — огрызнулась Эдна, и тут ее желудок громко и требовательно объявил, что пуст и уже очень давно.

Грегордиан забрал еду из рук помощника и, сев рядом, быстро выбрал для нее лучший кусочек.

— Боже, я, кажется, вечность голодала! — простонала женщина, хватая пищу губами с его пальцев нисколько не эстетично, словно оголодавшее животное, и все примитивное в самом деспоте тут же откликнулось. То самое первобытное, из бездны подсознания любого мужчины, требующее держать свою женщину сытой и в безопасности.

— Может, если я стану испытывать твою неуемную способность доверять всем вокруг достаточно часто и долго, ты наконец научишься в каждом встреченном видеть желающего поиметь тебя так или иначе, как и в любом незнакомом предмете подозревать угрозу, — прокомментировал Алево ее попытку оскорбить его.

Эдна перестала жевать, и Грегордиан точно мог бы сказать по ее вдруг расширившимся глазам, что в этот момент она себе в полной мере представила, каким должно быть это существование в вечном подозрении всех и каждого. Он так жил уже, кажется, всегда, но сейчас, глядя на нее, неожиданно понял, что если Эдна и сможет принять эти правила игры, то собой уже не будет.

— Больше не нужно, — только и сказал деспот, прямо взглянув на своего ближайшего помощника.

И тот, как обычно, безошибочно понял его, хоть и чуть дернул головой в неосознанной попытке выразить протест. Да, Алево не скрывал, что усматривает слабость и в самой Эдне, и в его чувствах к ней. Но с другой стороны… разве не сам асраи открыто или завуалированно учил его, как понять эту женщину?

— Я выяснил кое-что о том, какими свойствами мог обладать амулет, — Алево плюхнулся на оружейный короб у стены, краткой усталой гримасой дав деспоту понять, что устраняется от вмешательства в его отношение к первой фаворитке. Вот только верилось в это с трудом.

— А что же тут непонятного? — проглотив очередной поднесенный деспотом кусочек, хмыкнула Эдна. — Грегордиан должен был душу из меня вытрахать, чтобы освободить местечко для кого-то другого.

— Думаю, это слишком просто, — возразил Алево. — Амулет создавался для чего-то более масштабного, чем летальный секс-марафон с твоим участием, Эдна.

— Ну конечно, моя смерть в случае удачи — событие не особо примечательное, — буркнула его женщина, и Грегордиан наградил помощника предостерегающим взглядом. Ему совершенно не понравилось, как Эдна мотнула головой, отворачиваясь от пищи, но не согласиться с Алево было сложно.

— Говори, — приказал деспот асраи, вынуждая рассерженную женщину все же съесть еще немного.

— Я решил сопоставить возможное действие амулета с тем, что, по словам Эдны, говорила являющаяся ей якобы богиня, — начал Алево, и Эдна резко вдохнула и недобро прищурилась, очевидно, собираясь возмутиться, но Грегордиан сунул ей в рот кусочек сочного фрукта и так и оставил пальцы на губах, перекрывая поток гневных слов.

— Столь мощное возбуждающее действие браслета скорее было чем-то вроде побочного эффекта, спровоцированного и без того сильным взаимным влечением.

Смерть от истощения носительницы амулета не являлась целью. Скорее уж наоборот, она должна быть жива и здорова, — говоря, асраи хмурился больше, и это все сильнее не нравилось деспоту, пробуждая дурные предчувствия.

— А что же тогда? — раздраженный неуместными сейчас многозначительными паузами Алево спросил он.

— Думаю, основная магия амулета была направлена на снятие твоей Печати бесплодия, мой архонт, — мрачнее некуда произнес Алево, и внутренности Грегордиана словно моментально обратились в жуткую кашу из режущих все вокруг ледяных осколков. — Женщина, надевшая его, должна была понести от тебя. Вот почему эта богиня, или кто она там, говорила о появлении чудовищ.

На долю секунды Грегордиан испытал страх. Настоящий, тот самый, который изжил в себе еще когда-то в далеком детстве. И боялся он реакции Эдны, когда до нее дойдет весь смысл сказанного Алево. А мысль о том, что ему следует сделать, если догадка асраи окажется верной, заставила содрогнуться и стиснуть зубы до хруста. Он весь напрягся, изготавливаясь к любой буре, что могла разыграться в его прежней обители прямо сейчас. Но однако же его фаворитка откинулась спиной на стену, устраиваясь поудобнее и только наморщила свой гладкий лоб.