Оригинал

— То есть ты, асраи, пытаешься сказать, что целью этих… хм… злоумышленников была моя беременность от Грегордиана? — совершенно спокойно спросила она.

— Не обязательно твоя, Эдна. Любой женщины, не являющейся нареченной невестой архонта, которой удалось бы добраться до его постели, — кивнул Алево.

— Добраться до постели, говоришь, — удовольствие от явных ревнивых ноток и расчленяющего взгляда Эдны, адресованного асраи, сумело пробиться даже сквозь сплошную стену беспокойства деспота. — Ну, тогда они серьезно облажались.

— Что ты имеешь в виду? — Грегордиан все же положил руку на затылок женщины, мягко захватывая ее волосы и успокаивающе проходясь по мышцам шеи ласкающими пальцами на всякий случай.

Но отсутствие напряженности в ее теле ясно показало ему, что Эдна не собирается взрываться или впадать в панику. Она только чуть вскинула подбородок и прищурила глаза, будто что-то взвешивая, а потом торжествующе ухмыльнулась.

— Во-первых, у меня совсем недавно были… эти дни, а значит, вероятность зачатия почти равна нулю. А во-вторых, моя противозачаточная инъекция будет действовать еще недели три как минимум, — заявила она. — Так что никаких пока детей, чудовища они или нет. Облом им по полной программе, если только ваша магия не научилась как-то в мгновение ока устраивать полную гормональную перестройку или еще нечто в этом роде.

— Это слишком несущественные доводы, когда возможные последствия столь серьезны, — упрямо возразил Алево и посмотрел на деспота в ожидании поддержки.

А вот Эдна, напротив, не стала жаться к нему в поисках защиты или стремясь склонить на свою сторону. Она мотнула головой, отталкивая его руку, и вскочила на ноги, удерживая на груди простыню, в которую была завернута.

— Эти несущественные доводы зовутся физиологией, черт возьми! Не знаю, как здесь у вас, но у людей все происходит по вполне себе предсказуемым сценариям! — ткнула она в сторону асраи пальцем. — И поэтому я тебе могу сказать с полной уверенностью, что я не беременна!

Возможно, деспоту стоило сразу вмешаться в этот спор, но он отвлекся, совершенно неожиданно залюбовавшись тем воинственным огнем, что осветил лицо его женщины.

— Но в том-то и дело что ты не человек, дорогуша! — огрызнулся Алево.

— Хватит! — рявкнул деспот, резко поднимаясь на ноги и обхватывая за талию тут же стиснувшую кулаки Эдну.

Естественно, Алево был прав. Со всех сторон. Но это не отменяло мгновенно вспыхнувшего желания сломать асраи несколько костей за краткое выражение боли, мелькнувшее на лице Эдны. Он сам частенько был его причиной, но ведь это он. Никому другому такое не позволено! Само собой, в этой ситуации полагаться на человеческие знания и науку он не стал бы никогда. Не тогда, когда есть хоть крошечная вероятность угрозы произвести на свет чудовище, способное привнести в их мир немыслимые разрушения и тем самым нарушить строжайший запрет их Богини. Но и доводить Эдну до истерики возможными перспективами он не разрешит. Будь сейчас на ее месте любая другая, деспот, не мешкая ни минуты, собственноручно избавился бы от проблемы на корню и пошел бы дальше, не испытывая сожалений и угрызений совести. Здесь их законы были абсолютно беспощадны. Неспроста на любого дини-ши, родившегося четвертым в роду, накладывалась Печать бесплодия сразу после третьего дня явления на свет, которую можно было снимать лишь временно, для зачатия наследника. Любая женщина, обманом, хитростью или по глупости понесшая во время отсутствия Печати и не являющаяся нареченной, должна быть убита на месте. Если же ей удалось бы каким-то чудом скрыть все и выносить такого ребенка, каждый, узнавший об этом, должен был постараться уничтожить обоих. Просто пытаться разобраться с проблемой как обычно и поить забеременевшую специальными зельями слишком рискованно и ненадежно. Сам дини-ши, допустивший это и не разобравшийся с проблемой, становился преступником и личным врагом Богини. Грегордиан не помнил, чтобы с кем-то в его роду происходило подобное. Если и случалось, то это точно не было событием, красящим историю семьи, и рассказ о котором переходил бы из уст в уста на протяжении поколений. О таком стараются забыть сами и вычеркнуть из памяти окружающих, едва избежав опасности. Да, Грегордиан прекрасно знал, как следует поступить, но сейчас, когда дело касалось Эдны и его самого…

— Мы прекращаем этот спор до того момента, пока не прибудет наконец этот проклятый гоет и не подтвердит или не опровергнет твои подозрения насчет свойств амулета, Алево. — Почему деспоту казалось, что слова обжигали его рот?

— А если это подтвердится, то что со мной будет? — развернувшись к нему, Эдна посмотрела прямо в глаза, требуя правдивого ответа.

Алево уже открыл рот, но Грегордиан буквально сжег его на месте взглядом, брошенным через голову женщины.

— Я найду решение, — отрезал он, и Эдна медленно кивнула, поменявшись в лице и, кажется, прекрасно все поняв. Ну почему эта женщина не может быть недалекой и ни во что не вникающей? — Алево, нам нужно идти.