Оригинал

Приходила в себя под охрипший от крика тихий голос Ерина. Видимо, тратить время даром никто не стал, и сразу же приступили к расспросам парнишки. Все мое тело, от подбородка до ступней, было плотно спеленуто какой-то мягкой тканью, и, судя по всему, деспот держал меня на руках, прижимая к груди как большого младенца. И я была безумно благодарна за то тепло, что просачивалось от него ко мне, потому как мелкая дрожь все норовила пробраться к поверхности кожи, словно внутри у меня еще так и оставался кусок льда, что не торопился растаять. Приоткрыв с трудом один глаз, я заметила напротив Ерина в таком же виде, что и я — завернутым в одеяло по самые уши, но в объятьях Алево. И с облегчением вздохнула, потому что та его часть лица, которую я могла видеть, имела нормальный, насыщенно-голубой цвет.

— Прости меня за ослушание, мой архонт, — тихо говорил он. — Ты приказал мне лететь к Восточной гряде, и я честно был намерен выполнить твое повеление, но как только случайно заметил бирему, двигающуюся очень опасным курсом, почувствовал, что должен проверить, несмотря на то, что выглядела она совсем непохоже на судно королевского посланника. Просто нормальным мореходам, которым нечего скрывать, нет никакого резона красться между прибрежными скалами, стараясь максимально скрыться от случайного взгляда, рискуя размозжить об них днище.

— Твое вечное любопытство, мабон, что однажды все же сведет тебя в могилу! — проворчал Алево, впрочем, не столько сердито, сколько с печалью.

— Отец… — попытался возразить Ерин, но Грегордиан прервал его, нетерпеливо рыкнув над самым моим ухом.

— Дальше!

— Прости, мой архонт! Я скрытно перелетал со скалы на скалу, пока в какой-то момент не смог достаточно приблизиться, и тут внешний вид биремы полностью преобразился. Она точно принадлежала Хакону! Но только отплыла подальше, как опять стала выглядеть такой, какой я ее и заметил.

Разволновавшись, Ерин заерзал и, видимо, задел одну из не совсем еще заживших ран, тут же жалобно заскулив.

— Наведенный морок, — озабоченно пробормотал Грегордиан. — Но откуда у Хакона в распоряжении такая магия?

— Не знаю, мой архонт! Говорю только то, что видел. Поняв, что тут все уже точно нечисто, я решил следовать, куда бы они ни плыли.

— А должен был нестись что есть сил за помощью! — упрекнул сына асраи, и Ерин виновато потупился.

Мне захотелось вступиться за парня. Это ведь совершенно нормально в его возрасте — желать совершить нечто героическое, и тут в первую очередь похвалить бы, а не отчитывать. Но горло и язык отказались мне повиноваться с первого раза, а Грегордиан, предвидя еще попытки, прикрыл мне рот ладонью. Недовольно завозилась в его захвате, но абсолютно все тело сильно болело, и ощущалась такая дикая усталость, что я только вздохнула и расслабилась.

— Спустя день пути я догадался, что бирема движется к границе с драконами. Вспомнив, что как раз достижение союза с ними и было целью миссии королевского посланника, я уже стал подумывать, чтобы оставить слежку и лететь все же на Восточную гряду. Ведь выходило, что Хакон вроде как занимается тем, для чего прибыл, хоть и в обход тебя, мой архонт, но эта информация могла бы и подождать. Но то, что он прикрывал свои передвижения мороком, мне не давало покоя. Перед нашей пограничной заставой на побережье Хакон снял наведенные чары и явил воинам королевскую печать. Те приняли его как должно, соответственно статусу. Мне невероятно повезло, что был уже вечер и что отец брал меня на эту заставу раньше неоднократно, когда я был помладше, и от безделья я там облазил каждый уголок.

— Как, впрочем, в любом месте, куда мне тебя случалось взять, — снова еле слышно проворчал Алево. — Упрямый непоседливый мальчишка.

— Когда совсем стемнело, я протиснулся в слуховое окошко под крышей и затаился на чердаке. Еще раньше я заметил, что потолок на заставе — просто толстые доски и если лечь на них, то прекрасно слышно все, что говорят внизу.

Хакон изобразил щедрого гостя и напоил твоих воинов вином из своих запасов, наверняка с каким-то зельем. А потом убил с помощью своей команды и приказал убрать тела и уничтожить все следы. Затем просто расположился как ни в чем не бывало и явно стал чего-то ждать.

— Драконов, — мрачно сказал Грегордиан. — Я запретил их посланникам лететь над моей землей, а если идти пешком, то дорога от прибрежной заставы самая короткая и удобная.