Оригинал

Я посмотрела на мужчин. Грегордиан сидел у изголовья Ерина и пристально смотрел в его осунувшееся лицо, и мне так кажется, что он все надеялся, что что-то изменится в любую сторону само собой и задуманное нами станет ненужным. Алево же с какой-то маниакальной тщательностью укладывал крылья сына, расправляя и разглаживая каждое голубое перо, и я прекрасно могла понять, что за всеми этими вроде бесполезными движениями он прячется, как за щитом, от того, чтобы не взвыть в голос от предчувствия возможной потери.

— Давайте уже начнем! — попросила я, потому что затягивать только хуже.

И, как будто услышав меня, Ерин решил ускорить нас, вдруг захрипев и забившись в конвульсиях. Крылья хлестали как плети по всему, до чего дотягивались, и мне ощутимо досталось по скуле, прежде чем Грегордиан отдернул меня подальше.

— Алево, нужна ванна со льдом! — отдал приказ Грегордиан и обхватил мою голову, чуть сдавив виски. — Эдна, ты готова?

Не препираясь и не переспрашивая, асраи сотворил из воздуха белоснежную ванну на довольно высоких гнутых ножках, наполненную ледяным крошевом почти до краев, а я пока старательно воссоздавала в голове все мельчайшие подробности моей квартиры, включая запахи и звуки, просачивающиеся сквозь стены и окна. Грегордиан подхватил меня на руки и без всякого предупреждения погрузил в ванну, и от шока я даже закричать не могла — легкие будто в трубочку свернулись от мгновенно окружившего со всех сторон холода.

— Эдна, сосредоточься! — хлестнул меня снова приказом Грегордиан. Мне захотелось заорать на него в ответ, но злость странным образом позволила собраться, и я направила все внимание на поддержание иллюзии в своей голове.

— Готова! — сквозь зубы процедила я.

— Алево, клади сына сюда же! — руководил Грегордиан, склоняясь над ванной и устраивая одну ладонь у меня под шеей, а вторую как раз напротив сердца.

Асраи уложил парнишку так, что его голова расположилась как раз между моих грудей, едва выступая над водой, и я для верности обхватила его ногами, чтобы, не дай Бог, не сполз.

— Руку Ерину на голову, Эдна, — последовало указание. — Алево, как только Эдна передаст дар Богини твоему сыну, ты должен сразу же вытащить копье.

Алево склонился над ванной с другой стороны и молча, стиснув зубы, кивнул и изготовился. Я же уже была готова умолять сделать все побыстрее, потому что реально переставала чувствовать тело. У меня уже и зубы не стучали, и не трясло — казалось, организм смирился с перспективой замерзнуть насмерть.

— Начали! Эдна?! — я закрыла глаза и перенеслась домой, представив себя посреди гостиной, и кивнула.

— Делюсь с тобой, Эдна, благословенным даром Богини добровольно! — загрохотал голос Грегордиана. — Прими его, измени и передай!

И в следующее мгновенье все началось. Как, впрочем, почти сразу и закончилось. Мне эта передача представлялась неким процессом, которым я смогу хоть как-то управлять. Но попробуйте-ка управлять ударившей в вас молнией! Голубой ослепительный шар влетел в мое воображаемое окно, разнося его вдребезги, неуловимым росчерком промчался, облетая мою гостиную, поджигая и разрушая все на своем пути, и, неожиданно сменив направление, с размаху врезался мне в центр груди. Все, что я осознавала в те длившиеся вечность секунды — как же это невыносимо больно гореть заживо. И мне очень бы хотелось придать всему пафоса, сказав, что я не теряла контроль и все время помнила, почему на это пошла. Вранье! Я прокляла свою глупость моментально, и единственное, что удалось отыскать в разуме, наполненном непроходимыми дебрями страдания, это воспоминание, что я должна отдать как-то этот жрущий меня огонь и тогда станет легче. И стала толкать его из себя со всем остервенением и дикостью, что во мне нашлась. И спустя еще бесконечность первым делом осознала, что ору, да так, как никогда в жизни, а следующим — поняла, что кричу не только я. Ерин точно так же надсаживал горло в рвущем в клочья душу и легкие нечеловеческом вопле. Вот только мне он почему-то показался торжествующим криком новорожденного. Наверное, у меня действительно сварился мозг, но я внутренне улыбнулась этой мысли, а еще тому, как стремительно боль сходила на нет. Все тело еще продолжало полыхать, в черепной коробке, кажется, вообще теперь доменная печь, но это — ничто по сравнению с тем, что было в первый момент. И тут Грегордиан взял и притопил меня в ванной с головой. Я ему обязательно это припомню. Как только приду в себя.

Глава 44