Орки: Легенды возвращаются. Часть 1

Римму еще немного посидел, помахивая веером и принюхиваясь к своей готовке.

— Камень, он, как живой, его надо слышать и чувствовать. Он только с виду холодный, а он живой. Ты его погладь и согрей, и он себя покажет. Вот сейчас, вот слышите, такое потрескивание, значит, скоро готов будет. Он тогда тихо так запоет, воду в нем отдавая. И тогда я вас порадую. Ты, главное, громче кричи, Гайту. Не держи в себе боль.

— Боль она такая, — он задумчиво покрутил пальцами и с хрустом отгрыз новую порцию, — вам-то, откуда ее знать, сытые и здоровые. Тени-и-и, — он ткнул в потолок пальцем, — а мы щенки в Яме. Меня отобрали на Малом отборе, как я тогда прошел, не знаю. Не помню совсем. Помню — голод и других щенков. Потом ученая Яма, начали учить. Учили и били. Били и учили. Кто не смог, тот сдох. И обрезали нас всех. Дабы глупостями голову не занимать. Кто знал, что я так поднимусь. Уж сам Балаур не раз говорил, что зря. Могли бы от меня щенки быть, породу улучшить.

— Я его сам убил. Вот этим, — он показал самкам хорошо им знакомый тонкий, источенный железный нож, — это от старых времен осталось в его семье. Не сразу он умер. А перед смертью он увидел, как вся его семья умерла. Долго они умирали, удобный нож, не хуже каменных, что мы делаем. Я вот скоро новый плащ одену, из шкур его и его семьи.

— А, все, запел, — он дернул порезанным ухом и полез деревянными щипцами в горшок и, достав багряный камень, радостно оскалился.

Все это время Гайту прислушивалась к шумам Бооргуза за проемом, старательно сохраняя невозмутимое лицо. И только поморщилась на горловой вой жрицы после общения с раскаленным камнем, что в ее тело воткнул стекленеющий глазами от удовольствия и наркотика мучитель.

Сунув шипящий камень обратно в горшок, Римму вскинул голову на входившего в проем орка, закутанного в плащ Болотника, и заверещал, потрясая перед опущенным капюшоном своим ножом.

— Я заплатил за этот цикл, убирайся, тварь.

Орк вскинул голову и оскалился в лицо Знающему, тот помотал головой, пытаясь прогнать помутнение от принятой дряни и, всхлипнув, уронил свои руки вдоль тела.

Это скинувший с головы капюшон Страж вогнал ему в горло его же нож и, не отпуская, внимательно наблюдал, как пытается что-то сказать Римму, захлебываясь своей кровью и плавая глазами. Потом посадил его на камень пола и, положив руку на его лоб, резко несколько раз дернул клинком. Обезглавленное тело мягко повалилось вбок, и он его толкнул ногой в сторону от горшка. Повертел в руках голову и откинул ее в сторону.

— Мясо, огонь, — он показал жестами вошедшим за ним оркам и шагнул к сидящей у стены Гайту.

— Госпожа, я пришел за вами, сейчас вас снимут, примите это, — он попытался сунуть ей в рот черный шарик, но она, сжав губы, тихо покачала головой.

— Я хочу иметь чистую и незамутненную голову, воин. К боли я привыкла. Делайте свое дело.

Она молча вытерпела всю процедуру снимание ее с кольев и быструю обработку ее ран.

Страж все это время задумчиво морщил лоб и оглядывался по сторонам, прикидывая как ее нести.

А к ней подошел высокий и тощий орк, еще подросток и, отдав ближайшему свое копье, подставил спину с неснятой сбруей под корзину.

— Я понесу.

— Ты не слишком силен.

Он обернулся и ответил.

— Меня готовили в поход за Нереисом, госпожа, я справлюсь.

Протолкавшиеся к нему пара подростков осторожно посадили ее в пустую наспинную связку для корзин и увязали ее.

Оглядев себя, она иронично фыркнула.

— Как зовут тебя?

Подросток повел плечами, расправляя ремни, взял свое копье и только после этого ответил.

— Я Уш.

— Добить, — она кивнула в сторону жрицы и отвернулась.

Последующее путешествие для нее слилось в монотонное покачивание на спине, на удивление ровно бегущего подростка. В окружении таких же, как и он подростков.

Краем сознания она отметила, что их нагнало едва слышное эхо поднятой тревоги на ее бывшем складе, и мысленно пообещала вернуться и наказать всех.

Она уже и сама поверила, что ее жизнь вновь круто меняется, когда впереди по ходу движения раздались вопли дерущихся орков, и спина ее носильщика окаменела, бугрясь тонкими канатами напряженных мышц.

Он присел, пропуская над головой свистящий в полете болар и, хекнув, отправил вперед короткий дротик из поясной обоймы, что все это время испытывала ее терпение, толкая ее в бок.

Рядом с ним, яростно визжа, бросали в темноту перед собой неуклюжие болары его товарищи.

Из темноты выскочил молодой Страж в сопровождении двух воинов и помчался к ним, что-то командуя.

Щенки Уша по его знаку дружно повернулись и побежали обратно, в проход из которого они вышли.

Разворачиваясь на его спине, Гайту успела заметить, как одного из воинов Стража догнал ответный дротик в спину, бросив его лицом в пол галереи.

Дальше началась безудержная, как ей показалось скачка, по переходам и галереям. Она не раз теряла сознание от резких перемен направлений и уворотов ее носильщика.

Яростные крики, свист боларов, звук ударов, крики боли и хрипы умирающих, то, что она слышала в коротких промежутках возвращающегося сознания и опять падала и падала в темноту небытия.