Орки: Легенды возвращаются. Часть 1

Там, распространяя вокруг себя тяжелый запах разлагающегося мяса, обессиленно развалившись дряблыми складками, лежит большая голова уродливой и зубастой твари, из-под опущенных век неподвижно, мертвыми глазами с усохшими зрачками, смотрящая перед собой. Под ней натекла широкая лужа мутной и вонючей жидкости, складками растекающаяся по прошлым, уже высохшим слоям. По ней неторопливо переползают и перелетают особо крупные светляки, ревниво прогоняющие своих более мелких собратьев и деловито копающиеся в этой разлагающейся массе.

Лежащий в неподвижной молящей позе гость поднимает голову и стаскивает со своей головы свой скальп, открывая лицо орка, усталого, истощенного орка-самки, что сейчас тряхнув неряшливой кучей спутанных косичек, с мольбой вглядывается в мертвую морду.

— Я пришла, господин мой. Я пришла.

И вздрагивает, еще внимательнее вглядываясь в страшную морду. И она дрогнула, едва-едва заметно, больше потому, как шарахнулись светляки, но она дрогнула. Из пасти с торчащим из нее черным высохшим языком, ленивой, медленной волной выползло еще немного слизи.

За спиной у гостьи зашипели и зашевелились запыленные силуэты, и она услышала.

— Ты пришла, тварь. Как долго ты шла. Он услышал тебя. Будь же ты проклята!!!

Обернувшись, вновь пришедшая натолкнулась на чужой взгляд, просто горящий от ненависти.

Это такой же истощенный жрец Вайруны, с грубо срезанными знаками принадлежности к культу, плохо заросшими и воспаленными порезами. Его, раньше торчащие дыбом, начерненные горной смолой волосы сейчас свалялись в один жесткий колтун и висели неряшливым комком в сторону. Из одежды на нем истрепанная повязка и клочья когда-то нарядного плаща.

У него за спиной еще несколько фигур жрецов, также истрепанных и неряшливых, с объединяющих их всех горящими глазами.

— Замолчи, — одна из фигур, до этого неподвижная, зажгла свои глаза, повернув в их сторону лицо, — наш хозяин позвал нас всех и ему выбирать, кого он услышит. Мы рады тебе, сестра наша. Садись рядом. Теперь мы все собрались.

Это самка-жрец, самая старшая по возрасту, сейчас она взмахом руки вызвала из леса наростов на полу бойкого орка со знаком культа, но не жреца. Служка внимательно выслушал поручение и, кивнув, нырнул обратно.

— Больше откладывать нельзя, время уходит, варги проредили ряды адептов нашего господина, годы и годы работы пошли прахом. Болото нас теперь не слышит, мы его не видим. Бооргуз пал. Там тоже нет слуг нашего господина. Он должен выбрать кого-то из нас своим хранилищем. Вы готовы?

Все молча опустили головы в знак согласия.

Жрец взмахнула призывно рукой, и из леса наростов вывалилось больше десятка разномастных орков, тащивших кого-то. В свете встревоженных светляков стали видны два человека-подростка, исцарапанных и избитых.

Утром следующего дня из пещеры вышла, пошатываясь и держась за стены, самка-орк из Старых семей, без знаков ее семьи на лице, молодая и крепкая. Почти голая, ее тело перевитое мускулами не несло шрамов или других знаков, украшений или оружия.

Посидев на камне у входа полчаса неподвижно, она вдруг выгнулась в судорогах и рухнула на землю. Ее корежило и выгибало, по телу пробегали волны сокращающихся мускулов, лицо потеряло свой облик и стало похоже на маску демона Тьмы. С трудом приподнявшись на руках, она запрокинула голову и, открыв светящиеся багровым светом глаза, открыла рот в беззвучном крике.

Она не выдавила из себя ни звука, но на многие сотни шагов вокруг одновременно взлетели птицы и ринулись прочь, как брызги воды от брошенного камня.

По земле, также, не разбирая пути, мчались животные, что имели несчастье оказаться рядом.

Еще через час она уже шла прочь от пещеры, на ней уже был двухсторонний передник со стертой от времени вышивкой принадлежности к неведомому роду и короткая пелерина из ветхой шерстяной ткани, едва прикрывающая плечи. На голове такая же потрепанная шляпа болотника, скрывающая лицо. Через плечо висела плетеная из лыка сумка.

Единственным ярким пятном в ее облике был почти новый пояс воина-Стража Бооргуза.

Она уверенно и ловко пробиралась по лесу, держась самой густой чащи, изредка останавливаясь и на короткое время закрыв глаза, слушала лес, сняв шляпу и медленно шевеля ушами, колыхая плотной шапкой спутанных и грязных косичек на голове.

К концу дня она уже была далеко от пещеры и остановилась на отдых у весело журчащего по камням осыпи у стены очередного каменного гребня. Зайдя в воду, пошла вниз по течению, нырнув под низкую арку из переплетенных над водой густых ветвей высокой горной ежевики.

Сняв шляпу и низко склонившись над водой, она неторопливо шла вниз, медленно переступая ногами, вглядываясь в воду и постоянно слушая лес.

Замерев на мгновение, медленно опустила руку в воду и, помедлив мгновение, резко дернула ей, выхватив в фонтане брызг тускло-серебристое тело рыбы. Сунула ее в рот и, с хрустом пережевывая, пошла дальше, продолжая искать глазами следующую.