«Орловщина» — восстание в Белом Крыму, 1920

Выпить «Яшка» любил — но уже в эмиграции заверял честью родного полка, что пьян в дым не был ни разу. А наркотики (морфий и кокаин) употреблял, чтобы поддержать работоспособность. Ведь за пять лет он получил девять ранений и контузий, а обороняя Крым, хронически недосыпал… А еще Слащёв обладал военным талантом. Он, писал его бывший командир полка барон Павел Клодт фон Юргенсбург, «предугадывал ход военных событий, было ясно, что он владеет тайной военного искусства, что позволяет ему обычные способы суждения о событиях дополнять каким-то внутренним чутьём их». Не зря это был один из немногих строевых офицеров, окончивших Николаевскую военную академию, — то есть с широким военным кругозором.

Командуя у Деникина дивизией и корпусом, 31-летний генерал-майор Слащёв проявил себя мастером маневренной войны — наиболее эффективной, но и наиболее сложной. Осенью 1919 года он разбил в такой войне батьку Махно, а зимой 1920-го отстоял от красных Крым. Он не пытался жестко удерживать позиции на Перекопском перешейке: не хватит сил. Он пропускал врага через эти позиции на степной простор и там бил во фланг — каждый раз заставляя уйти из Крыма. Потом это назовут «мобильной обороной». Наконец, Слащёв — это человек-загадка. Почему в ноябре 1921-го, через год после эвакуации Русской армии Врангеля из Крыма в Турцию, он вернулся в РСФСР? Да, будучи своенравен, разругался с Врангелем и был уволен им из армии. Русским языком заявил, почему возвращается: —

«Советская власть есть единственная власть, представляющая Россию и её народ. Я, Слащёв-Крымский, зову вас, офицеры и солдаты, подчиниться советской власти и вернуться на родину. В противном случае вы являетесь наёмниками иностранного капитала и, что ещё хуже, изменниками против своей родины и своего родного народа»… Но его однополчане были убеждены, что «Яшка» уехал в Совдепию с целью помочь белым! По свидетельству генерал-майора Дмитрия Енько, Слащёв заверял, что большевики дадут ему дивизию и пошлют на ожидавшуюся тогда войну с Румынией. Вот тут-то он и поднимет войска против Советов, для того и едет… На это же он намекал и другому финляндцу, полковнику Андрею Иванову. «Конечно, это только предположения, — признавал финляндец полковник Борис Сергеев, — но очень правдоподобные, зная характер Якова Александровича…» Решение о возвращении Слащёва принималось на самом верху. Прибыв в Севастополь на коммерческом пароходе, в Москву он уехал в личном вагоне Дзержинского.

В Москве, бывшего генерала сделали преподавателем тактики — на высших курсах РККА «Выстрел», присвоив в 1925 году должностную категорию «К-8» (две «шпалы» в петлицах). Что соответствовало должности помкомполка которую Слащёв перерос еще в 1917-м. Талантливый военачальник, он был и талантливым преподавателем, это признавали и белые, и красные. «Преподавал он блестяще, вспоминал учившийся в 1927 году на курсах „Выстрел“ генерал армии Павел Батов, — на лекциях народу полно, и напряжение в аудитории порой было, как в бою». 11 января 1929 года Яков Слащёв был застрелен на своей квартире неким Коленбергом — то ли из личной мести за казнённого Слащёвым брата, то ли по указке чекистов, не веривших в лояльность белого генерала. Убийца был объявлен невменяемым и наказания не понёс…

Вернёмся к описанию событий вокруг отряда Орлова…