Орлы летают высоко

Александр поставил свой бокал.

- Я ничего не проиграл. Я отступлю к Тобольску, и, если нужно, то буду бороться с Наполеоном там. Москва теперь падет; ничто не может предотвратить этого. Он может захватить все крупные города России, но я не собираюсь заключать с ним мир.

Екатерина, не отвечая, смотрела на брата, без всяких эмоций думая о том, что видит его впервые в настоящем свете. Заговорщики опять обращались к ней, нашептывая, что он был слабаком и растяпой, который сдаст их всех Наполеону, если только она не согласится на то, чтобы свергнуть его. И она слушала их, как делала это - всегда, и старая зависть и жажда власти вновь подымались в ней. Глядя ему в глаза, она поняла, что он знает обо всем этом.

- Против меня зреет заговор, - спокойно произнес, он, все еще не сводя с нее глаз. - Есть и такие, кто думает, что меня следует свергнуть, а на престол посадить вас.

Он выдержал паузу, наблюдая, как краска прихлынула к ее щекам, а потом опять исчезла.

- Наполеону только этого и надо - дворцового переворота в Петербурге, вот на что он надеется. Тогда он освободит крепостных на оккупированных территориях, и это будет сигналом для общего восстания по всей России. В тот день, когда это свершится, у нас повторится то, что случилось с Бурбонами в девяносто втором году. Если заговор удастся, и вы займете мое место, вы не продержитесь на троне больше одного месяца.

- Я не знаю ни о каком заговоре, - холодно ответила она.

Ей грозила опасность, и она знала об этом, но мозг ее отказывался воспринимать что-либо другое, кроме смерти Багратиона. Существовал заговор, в котором она была замешана. Александр о нем узнал и был опасен, способен на все, хотя внешне оставался очень спокойным. Ей понадобится вся ее изворотливость, чтобы спастись, а она ни на чем не могла сейчас сосредоточиться и слушала его почти рассеянно, в голове ее билась только одна мысль: "Багратион мертв... Я его больше никогда не увижу. Он мертв..."

- Всю свою жизнь я старался не причинять вам боли, Екатерина, продолжал говорить он. - До сих пор вас спасала только смерть нашего отца, но сейчас меня и это не остановит. Я прикажу засадить вас в тюрьму, а в случае необходимости сделаю так, чтобы вас приговорили к смерти. Послушайте. Я действительно это сделаю! Сейчас для меня ничто не имеет значения, кроме спасения России и победы над Наполеоном. По сравнению с этим ваша жизнь не стоит и копейки, если только вы не поклянетесь мне, что, начиная с этой минуты, вы будете сохранять лояльность по отношению ко мне. Дайте мне эту клятву, Екатерина, и этим вы спасете себя. Багратион умер за Россию, Умер в мучениях, - грубо добавил он. - Не забывайте об этом, помните, что сорок тысяч наших солдат умерли вместе с ним, чтобы защитить Москву от Наполеона.

Александр внезапно схватил ее за плечи и сильно встряхнул. Она не сводила с него глаз, глядя снизу вверх, ее насмешливый рот был немного приоткрыт, а глаза медленно наполнялись слезами.

- В мучениях, - повторила она.

- Он оставался живым несколько дней, - рассказывал Александр. - Вы никогда не были на поле битвы, а я был. Вы никогда не видели умирающих от ран, гниющих от гангрены, криками умоляющих пристрелить их и положить конец их мучениям.

Ей удалось вывернуться из его рук, и она пронзительно закричала:

- Остановитесь, ради Бога, остановитесь! Он не мог так умирать... Он не мог.

- Он умер именно так, - безжалостно отрезал Александр. - Он сражался и умер в то время, когда вы готовили предательство. Но теперь, Екатерина, вы будете сохранять верность. Он был смелым и честным, и он любил вас. Он бы велел вам дать мне эту клятву.

Теперь она рыдала отчаянно, не сдерживаясь, всхлипывая и задыхаясь, стараясь закрыть лицо руками. Он медленно подошел к ней и прижал к себе, думая при этом, что горе этой высокомерной и злой женщины являло собой самую тягостную картину, которую ему доводилось видеть в жизни. В ней не было ничего, что помогло бы ей: ни веры в Бога, ни самообладания. Единожды в свой жизни эта непримиримая натура допустила слабость, снизошла до человеческой любви, и результат этого был для нее смертелен. Он победил в их схватке и теперь знал это.

- Перестаньте, - нежно проговорил он. - Так вы можете заболеть.

Она отстранилась от него и села на один из диванов из черного дерева с тонкими ножками.

- Он всегда говорил, что я недооценивала вас, - сказала она наконец, и он был прав. У него была эта проклятая привычка быть всегда правым.

Екатерина откинулась на спинку дивана и закрыла глаза, она была полностью обессилена; лицо у нее еще больше пожелтело и вытянулось, как у посмертной маски.

- Он был великим воином и великим патриотом, - отозвался Александр, его никогда не забудут.

Царь подошел и сел рядом с сестрой, а она открыла глаза, чтобы взглянуть на него.

- Вы победили, брат мой. Начиная с сегодняшнего дня ваша сестра стала вашей подданной. Я приношу вам в этом свою клятву.

- А также моим другом и советчиком, - не приминул заметить он.

- Да, если вы в этом будете нуждаться.

- Буду.