Орнамент массы (сборник)

То, что орнамент – порождение голой природы, подтверждается ролью, какую он играет в общественной жизни. Интеллектуально привилегированные слои общества, сами не желая этого признавать, являются дополнением господствующей экономической системы и даже не осознают, что орнамент массы выступает символом этой системы. Они отрицают это явление, чтобы и дальше искать утешение в художественных формах, оставшихся незатронутыми теми образцами орнамента массы, которые имеют место на стадионах. Масса, спонтанно усвоившая данные образцы, настолько превосходит своих ненавистников из образованных классов, насколько те не готовы признавать очевидные факты. Та же рациональность, что управляет носителями орнамента в реальной жизни, ведет к их полному слиянию с телесным началом, позволяя тем самым увековечить текущее положение дел. Гимны[29] телесной культуре поют сегодня

не только одиночки вроде Вальтера Штольцинга[30]. Идеология подобных гимнов видна насквозь, пусть даже понятие «телесная культура» и соединяет в себе два этих близких по смыслу слова с полным основанием. Особое значение, приписываемое телесному началу, невозможно вывести из той ограниченной ценности, которой оно обладает. Это значение объясняется исключительно тесной связью физического воспитания с правящими кругами, зачастую неведомой тем, кто ратует за него громче других. Физические упражнения отнимают у людей массу энергии, в то время как производство и бездумное потребление орнаментальных образцов отвлекают их от необходимости изменения господствующего строя. Разуму все сложнее найти выход из ситуации, когда массы, которыми он должен овладеть, отдаются сенсациям, поставляемым безбожным мифологическим культом. Социальное значение последнего во многом повторяет значение римских цирковых представлений

, оплачивавшихся властями.

Х. Робертсон. Девушки Альфреда Джексона в Винтергартене. 1922 г.

6

Среди многочисленных попыток достичь высших сфер духа встречаются и такие, которые готовы отказаться от той рациональности и того уровня действенности, что достигнуты орнаментом массы. Так, например, использование тела в ритмической гимнастике преследует цели, далеко выходящие за пределы задач личной гигиены, а именно выражение душевной чистоты, к которой тренеры по физической подготовке часто добавляют соответствующее мировоззрение. Эти упражнения, если целиком отвлечься от их невыносимой эстетики, стремятся вернуться к тому, что орнаменту массы удалось оставить позади, – к органическому соединению природы с чем-то, что слишком невзыскательные натуры принимают за душу или дух; это означает превозношение тела путем приписывания ему значений, которые, возможно, и имеют некий духовный смысл, но не несут в себе ни малейшего следа разума. В то время как орнамент массы представляет собой немую природу без каких-либо надстроек, ритмическая гимнастика, по их мнению, идет дальше и затрагивает высшие мифологические слои, тем самым еще больше усиливая господство природы. Гимнастика – это один из множества примеров абсолютно безнадежных попыток вырваться к лучшей жизни изнутри массового существования. Большинство этих попыток вполне романтического свойства находятся в зависимости от тех форм и содержаний, что давно уже стали предметом во многом справедливой критики со стороны капиталистической рациональности. Они стремятся привязать человека к природе еще крепче, чем сейчас, они хотят обрести доступ к высшим ценностям не с помощью разума, который пока еще не реализовался в действительности, но путем возврата к мифологическому уровню сознания. Удел этих попыток – ирреальное; потому что если в одном месте на земле забрезжит разум, то даже самая возвышенная сущность, затемняющая его, должна будет рассеяться. Попытки пренебречь нынешним историческим контекстом и вновь возродить государственное или общественное устройство или способ художественного творчества, носителем которого стал бы тот, чье существование уже поставлено под сомнение современным мышлением, тот, кого, в сущности, уже не существует, – все эти попытки бессильны перед лицом орнамента массы, при всей его пустоте и поверхностной ограниченности, и ничтожны в своем стремлении укрыться от его реального существования. Исторический процесс проходит через самую сердцевину орнамента массы, а не в стороне от нее. Он сможет продолжиться, только если мышление установит границы природе и сформирует человека в соответствии с принципами разума. Тогда изменится и само общество. Тогда же исчезнет и орнамент массы, а человеческая жизнь сама приобретет черты того орнамента, который она, пройдя через противоборство с истиной, обретает в волшебной сказке.

1927

Скука