Оруэлл: Новая жизнь

Это не означает, что Оруэлл обратил внимание на Лаймхаус из узко меркантильных соображений и что социальная цель, о которой он говорит в "Дороге на Уиган Пирс", еще не заявила о себе. Просто, отправляясь в Ист-Энд с целью изучения его жителей, он приобщался к давно сложившейся литературной традиции, поклонником которой был сам. Как "Виселица", вероятно, не была бы написана в том же духе без стимула в виде "Похода к повешенному" Теккерея, так и описание ночлежного дома Оруэлла выглядит так, как будто его автор был знаком с "Автобиографией супербродяги" У. Х. Дэвиса (1908). Дэвис, много путешествовавший по Великобритании и Северной Америке, приводит похожий рассказ о посещении лондонского ночлежного дома, в данном случае на Блэкфрайерс-роуд, с той же таящейся угрозой ("Когда я вышел из кухни, двое пьяных мужчин начали драться...") и тем же мрачным заключением, в котором Дэвиса, вместо того чтобы предложить чашку чая, уводит по лестнице в безопасное место маленький мальчик.

Если побуждение, отправившее Оруэлла "в трущобы", если использовать современный термин для обозначения этих приключений, не поддается мгновенной расшифровке, то друзья из Саутволда, знавшие о его приключениях, были просто потрясены. Деннис Коллингс "никогда не воспринимал свои похождения всерьез... это был антропологический опыт, через который он хотел пройти, что в итоге привело к чему-то, о чем можно было бы написать". Для Бренды Салкелд вылазки в Ист-Энд и за его пределы казались чем-то вроде туризма: "Я говорила ему, что он ничего не знает о реальной жизни бродяг... Он просто получал немного красок для своей писанины". Это обычные ответы обычных людей из среднего класса - Деннис был сыном врача, Бренда - дочерью священника - озадаченных идеей, что кто-то может захотеть выйти за пределы своего социального класса. В то же время они подчеркивают то особое положение, которое Оруэлл, даже в свои двадцать с небольшим лет, занимал по отношению к миру, в котором он родился: наполовину в нем и наполовину вне его; стряхнув с себя некоторые из его предположений и предрассудков, он в то же время демонстративно подчинялся другим. Хотя и жаль было терять его из виду, его друзья из Саутволда, вероятно, были бы успокоены его следующим шагом. Вместо того чтобы продолжать свои исследования в Ист-Энде, сказал он им, у него появилась новая цель. И вот, где-то весной 1928 года, попрощавшись с Рут Питтер, предупредив миссис Крейг и попрощавшись с Блэрами, он отправился в Париж.

Глава 7. Уроки французского языка

"Париж - в моем воображении это некое нагромождение картинок; кафе, бульвары, мастерские художников, Вийон, Бодлер и Мопассан - все смешалось воедино".

Бирманские дни

 

Своего рода ученичество...

Сибилла Бедфорд о своем пребывании в Париже, 1930-е годы

 

Молодые литераторы поколения Оруэлла, как правило, ездили в Париж по трем причинам. Одной из них был секс - Энтони Пауэлл, скажем, сбежал из отеля, в котором он остановился с родителями, чтобы возобновить знакомство с проституткой, встреченной в дансанте на Елисейских полях. Другая - политика, как в случае, когда выпускник Оксфорда Грэм Грин и его кузен Клауд Кокберн пересекли Ла-Манш с целью посетить штаб-квартиру Французской коммунистической партии и получить визу в Москву или Ленинград. Третьим способом было желание приобщиться к широко разрекламированному богемному образу жизни, который, как тогда считалось, преобладал в городе. Ивлин Во, прибыв через Булонь в сентябре 1926 года, попал в "невыносимое кабаре на Монмартре, где женщины делали мне непристойные предложения. Мы ужинали и пили отвратительное шампанское". Если Оруэлл воспользовался хотя бы двумя из этих удобств, то год и три четверти, которые он провел в Париже между весной 1928 года и поздней осенью 1929 года, были прочно укоренены в обстоятельствах его зарождающейся профессиональной жизни. Париж для двадцатичетырехлетнего парня, только что сошедшего с корабля, был еще одной ступенькой на пути к писательству.