Оружие Хаоса

Это было началом конца даже по космическим меркам. Резкая вибрация повторного толчка привела к тому, что все закружилось у них перед глазами. Звезды потеряли свою индивидуальность, растаяв в гигантской струе раскаленной материи. Плотность звезд была здесь так велика, что гравитационное поле всех космических объектов объединилось в единое целое. Блеск этого образования затмил все, что находилось в этом квадрате пространства. На притененных экранах возникла восхитительная картина огромного плазменного шара. Останки бывших солнц разлетались во все стороны, подталкиваемые ядерными реакциями, бушевавшими в этом шаре. Где-то в центре раскаленного добела сердца бился пульс умирающей Вселенной. В какой-то момент времени оно конвульсивно содрогнулось и остановилось. Началась новая фаза трагедии. Внезапно стала расти вначале небольшая, а затем все большая и большая сфера абсолютной темноты. Образовался сектор пространства, в котором силы притяжения так сильно сконцентрировали материю, что из раскаленного пепла звезд образовалась зловещая черная дыра.

Огромный шар огня проглотил сам себя. Но вскоре надвигающаяся волна звезд заставила подавиться черную дыру, аппетит которой вначале казался столь чрезмерным.

Внутри светлого круга образовался второй шар излучения с температурой и свойствами, не имеющими аналогов в современной физике мира. Расщепленные атомы в этом новом шаре были так спрессованы, что вскоре даже черпая дыра была поглощена этим необыкновенным образованием.

Вилдхейт отвел взгляд от бушующего ядра и постарался внимательно рассмотреть бурю, которая достигла своего апогея в оставшейся части пространства. Раньше движение звезд было едва заметным, сейчас же их подхватил мощный вихрь, сжимающийся по спирали в направлении к бушующему ядру. Вся Вселенная сталкивалась, сплеталась, взрывалась и распадалась в сумасшедшем движении, стремясь воссоединиться в рамках этого конца всего.

Вилдхейту, чтобы убедиться, что полицейский крейсер включился в это сумасшедшее движение к гибели, не нужно было смотреть на приборы. Размеры гигантского шара все увеличивались. Все быстрее становилась скорость несущегося на них звездного скопления. Втягиваемые в спиральную воронку, расплющиваемые в процессе самоуничтожения, солнца стискивались все плотнее. Излучение возросло до такой степени, что климатизаторы корабля не могли работать в нормальном темпе. Температура стремительно поползла вверх. Однако это не обеспокоило людей, поскольку и так было ясно, что наряду с остановкой двигателей что-то должно было произойти и с системами жизнеобеспечения. Беглецы начали медленно погружаться в приятное летаргическое состояние. Вилдхейт, истекая потом, с трудом держался, пытаясь сохранить ясность мышления. Иногда он впадал в дремоту, но тотчас же приходил в себя, чтобы отметить неумолимое движение корабля к своему страшному концу. Какая-то бодрствующая часть его мозга давала ему попять, что он начинает бредить и что его обычное состояние сознания в своей основе является приятной формой смерти. Но все же инстинкт самосохранения вынудил его встать и подойти к пульту управления, чтобы определить шансы на выживание. Он отлично понимал, что не имеет ни малейшего понятия, чего нужно добиваться. Даже если бы двигатели работали, вряд ли удалось бы вырваться из этой гигантской звездной западни, которая стремительно втягивала в себя всю Вселенную. К тому же он не знал в достаточной степени устройства этого пульта управления, чтобы определить причину аварии. Касдей и Пенемон, казалось, смирились со смертью. Вилдхейт, покачиваясь от напряжения, двинулся вниз, в машинное отделение, намереваясь на месте разобраться с двигателями.

В отдалении от рубки воздух казался более прохладным, и дышать было легче. Может быть, в нем было немного больше живительного кислорода, кто знает? Вилдхейт просто констатировал этот факт, хотя и понимал, что это может только продлить его мучения. Несколько раз он терял нить размышлений, но все же огромным усилием воли опять заставлял себя вернуться в эту страшную реальность.

Скафандр в темной нише напомнил ему о Сарайя — черном нетопыре в развевающемся плаще. Сноп света, льющийся из иллюминатора, наводил на мысль об огне, видимом в окне, выходящем в ад. Очередной мираж — Гесс Ховер, который торопился на своих новых ногах на помощь своему другу, — исчез, когда он подошел ближе. В темном машинном отделении он внезапно увидел фигуру Ветки. Ее лицо было искажено отчаянием, а руки протянуты в умоляющем жесте. Видение было настолько реальным, что Вилдхейт, казалось, услышал слова из двигающихся уст девушки:

— Коул, прошу тебя, не вмешивайся!

Вилдхейт, удивленный этим странным желанием, внезапно осознал, что симбионт по-прежнему находится у него на плече.

— Сколько еще до конца, Коул?

— Уже немного. Старые звезды создаются заново. Даже атомы были расщеплены и собраны вновь. Для богов настали тяжелые времена.

Фигура Ветки расплылась и опять сфокусировалась. На этот раз она обращалась к кому-то другому. Слова были настоящие, не призрачные.