Оружие уравняет всех

Недавно он отчетливо представлял себе майора Пруденса из полицейского управления Нджамены. Пруденс сидел за столом, на котором слева монитор, а справа глобус, и представлял себя дежурным по небесам. А кто сидел напротив? Почему в тот момент Вергельд не подумал об этом? Напротив мог сидеть человек, уполномоченный по окончании разговора похлопать Пруденса по плечу и сказать: «Молодец! Ты все правильно сделал». И сломать его глобус к чертовой матери.

К чертовой матери.

Вергельд вдруг рассмеялся – над Вивьен. Здорово Нико сделал ее. Игра людей, стоящих за Нико, стоила того, чтобы провалить миссию. А вообще ее давно стоило бы провалить.

На руку Вергельду сейчас играл и тот факт, что экипаж самолета всегда – всегда ночевал на борту. Он организовал своих людей так, чтобы они могли ответить на любой выпад, а он мог покинуть страну в любую минуту. Жаль или нет, что эта минута настала?

Нет. Он даже покачал головой. Нисколько не жаль. Он, если положить руку на сердце, задержался здесь неоправданно долго.

«Уходим, уходим, уходим…» В этом мире еще остались страны, где можно развернуться.

Он знал, что бросит под нос, а потом повторит вслух, но уже на борту самолета, когда ступит на летное поле: «Пора строить новый аэродром». И эта мысль воодушевила его, придала сил.

Он вынул нож и, разрезав стенку палатки, выбрался наружу. Он уходил налегке. Самое ценное, что он мог оставить здесь, – это воспоминания.

Минуту назад он связался по радио с первым пилотом и бодрым голосом сообщил:

– Мы улетаем.

Летчик не стал маскировать хриплый со сна голос и здоровую каплю недовольства:

– Так рано?

Вергельд задиристо рассмеялся.

Он оставлял здесь даже то, о чем не помнил или предпочитал забыть, как бы странно это ни прозвучало. Он научился это делать. В противном случае его до конца жизни преследовали бы призраки – сотни призраков людей, у которых он отнял детей. Просто он не считал их за людей.

Глава 24

Лагерь представлял собой военизированную площадку, и на ней не хватало разве что вертолета. Вот тогда картина полевого лагеря была бы законченной. Но стоило взгляду проникнуть за живую изгородь, как картина теряла реальные черты, погружая наблюдателя в мир контрастов: ухабистая, извивающаяся по высохшему руслу реки дорога – и идеально ровная взлетно-посадочная полоса со светосигнальным оборудованием; военные палатки с маскировочными сетками в проходах между ними – и модерновое здание диспетчерской службы. Нечем было оттенить только дальнемагистральный самолет «Ди-Си»-8-72 – модификация «шестьдесят второго» «Дугласа». Это был уникальный в своем роде самолет, последний, сошедший с «воздушных стапелей» в апреле 1986 года, после чего фирма была ликвидирована. Вергельд выкупил этот самолет, который годился как для пассажирских перевозок – до тридцати пяти человек, так и для грузовых – объем багажника составлял семьдесят кубических метров. И все это при длине салона в сорок два метра. Если и была душа у этого самолета, то – белоснежного лебедя, некогда жившего на этом озере.

Живнов не просто так вспомнил о вертолете. Четыре дня назад он стал свидетелем того, как встречают на этом аэродроме двойного назначения генерала в форме ВВС. Казалось, по коротенькому трапу приземлившегося вертолета спускается воскресший идол: черное лицо, черные очки, синий берет, коричневая сигара в лиловых губах. Белые – ничего, а вот чернокожая составляющая отряда – в основном маба – застыла в позе дикаря, приставившего копье к ноге. Затем появился Вергельд – как всегда, не уделивший одежде особого внимания: камуфлированные брюки, майка и знакомый уже гражданский пиджак. Не он сделал к высокому гостю последний шаг, поскольку был хозяином этих мест, а генерал. Прилетел он с пустыми руками, а обратно на борт вертолета поднялся с серебристым чемоданчиком. И постоянно фоном служили не меньше сорока вооруженных человек; кое-кто из боевиков носил бандану, кто-то отдавал предпочтение панамам. Жизнь кипела – не показательно, как это бывает перед высокими гостями, а натурально, без швов. Подъехал микроавтобус с наглухо забранными окнами, рядом затормозила, взбивая пыль, четверка джипов. Пулеметчики отпустили оружие, заставив скрипнуть турели. К автобусу поспешили рабочие, чтобы выгрузить продукты, доставленные из пригорода Абеше, и новые корзинки.

Ветерок снова играл на половине русских и позволил им почти вплотную подъехать к поселку. Эта местность все больше напоминала Нико высохшее русло реки: по обе стороны за века наслоилась порода. И он был близок к истине: этот участок некогда был неотъемлемой частью озера. Адвокат не мог отделаться от ощущения, что находится в Средней Азии, но только не в Африке. Казалось, за очередным каменным наворотом откроется вид на кишлак с его дувалом, молельней, чистыми двориками, с шумной детворой, терпеливыми женщинами и умиротворенными стариками. А вот и мужчины – воины: первый же поворот разрушил иллюзию. Сначала послышался рокот двигателя, переросший в рев, потом появился и сам автомобиль. За ним второй.