Оружие Вёльвы

Когда вечером с поля вернулись пропахшие сеном и солнцем работники, Снефрид уже почти улыбалась, только в серебристо-серых ее глазах читалась отстраненность от напряженной работы мысли. Рандвер по-прежнему был оживлен и разговорчив. После еды он достал свои два тюка, разложил добычу: удивительные сарацинские одежды, кое-кто из расписной посуды, небольшой, но явно тяжелый мешочек, в котором позвякивало серебро. Снефрид он подарил маленькую чашу, расписанную черными и зелеными узорами, с птицей на дне.

– Неужели все привезли столько богатств? – Снефрид не верила глазам. – Или ты вождь дружины?

– Я не вождь, хоть долю мне дали хорошую! – Рандвер хохотнул. – А доля вождей… ты бы видела долю Олава! Или сыновей Альмунда! Или Халльтора! Все, что они получили, вот здесь на полу не уложить! – Взмахом рук он очертил все пространство вокруг очага. – Там и кафтаны, и покрывала из шелка, и серебряные вещи, и золотые кольца и обручья, кольчуги, доспехи, шлемы, мечи – чего только нет! Дирхемов целые ведра. Мы брали только самую дорогую добычу, иначе не смогли бы довезти! А мой шлем видели? Вот, смотрите!

Весь долгий светлый вечер, пока не пошли спать, Рандвер рассказывал о разных случаях из похода. Снефрид слушала о вождях, о дальних странах, о сражениях, пытаясь представить Ульвара среди всего этого. Судя по рассказам, он не слишком изменился и от привычки к игре не отказался.

– Знаешь, я думаю, Ульвар хорошо поступил, что прислал меня к тебе, – сказал Рандвер однажды, дня через два. – Он очень уважительно о тебе отзывался, и я теперь вижу, что он еще поскромничал. Такой красивой и толковой женщины еще поискать! Пусть, мол, он сказал, жена сама решает, как ей теперь поступить – хочет выйти замуж, пусть выходит. Я, мол, обиды держать не стану.

– Да, пожалуй, – Снефрид вздохнула, уже готовая с этим согласиться. – Было бы куда хуже, если бы сам он знал, что никогда не вернется, а мне не сказал об этом, и я бы еще двадцать лет ждала его понапрасну!

– Вот и я говорю – Ульвар достойно поступил. Так что ты думаешь?

– Я тоже думаю, что достойно.

– Да нет, я про то, чтобы нам пожениться?

– Нам? – Снефрид показалось, она ослышалась. – Кому?

– Да нам с тобой! Ульвар не против, он же сказал. Мне здесь нравится, хутор у вас хороший, а с моими деньгами мы еще скота купим, работников наймем, распашем больше земли и так заживет, что ваш хёвдинг пожелтеет от зависти! Ты женщина видная и разумная, я сразу понял, что мне это подходит. Да и я тебе подойду – я не стар, добыча у меня хорошая, от работы не бегаю, сама видишь. И, – Рандвер выразительно взглянул Снефрид в глаза, – я не игрок. Могу кости перекинуть для забавы, когда делать нечего, но три сотни серебра не спущу к троллям. Что думаешь?

Глава 10

До праздника Середины Лета оставалось две недели, когда в усадьбу Дубравная Горка пришла тревожная весть. В шхерах Норрстрёма на пути к Бьёрко замечены корабли Эйрика Берсерка. Не сказать чтобы эта весть была такой уж неожиданной – особенно в этом доме. На весеннем тинге в Уппсале было объявлено, что летом конунгу понадобится войско; сын госпожи Трудхильд, Эйвинд, сам это слышал. Уже три месяца во всех корабельных округах в бесчисленных рукавах, заливах и на островах Озера осматривали и чинили суда, готовили паруса, канаты, запасные весла и рули. Ходили слухи, что ожидается новое нападение Эйрика, Бьёрнова внука.

В Дубравной Горке знали, что именно так и будет – здесь жили женщины, прядущие судьбу. Теперь ожидания подтвердил гонец, отправленный в Уппсалу к конунгу. Дубравная Горка лежала на полпути от Уппсалы к Бьёрко, а значит, здешним корабельным округам предстояла скорая встреча с врагом. Во всех усадьбах на пути гонца мужчины спешно собирались, брали оружие и отправлялись к месту сбора – к стоянке своего корабля.

Мужчины: Эйвинд, Гардар – зять Трудхильд, сыновья их обоих, – взяв свое оружие и припасы, уехали в тот же день. Но и женщины не легли спать в обычное время. В усадьбе прочно затворили ворота, на спальный помост в теплом покое поставили трехногое «сидение вёльвы». Снаружи было еще почти светло – шли самые длинные дни в году, и даже перед полуночью опускались лишь легкие сумерки, – но в покое затворили двери и дымовые оконца, зажгли жировые светильники.

Настало время госпоже Трудхильд исполнить вторую часть своего дела. Первый ее замысел осуществился – Эйрик Берсерк явился на колдовской зов. Теперь ей предстояло сделать так, чтобы питомец ее спе-дисы, Бьёрн конунг, одержал победу в схватке.

Девять женщин собралось в темном покое – дочери, племянницы, внучки Трудхильд. Все держали в руках бубны и колотушки из ножек косуль. Старуха вёльва облачилась в синюю накидку и соколиный убор с кожаной бахромой, закрывающей лицо, взяла в руки посох, будто готовясь скакать верхом по воздушным тропам.