Оружие Вёльвы

– Если идти по Восточному пути, то море кончается близ Альдейгьи. От нее большая река Волхов ведет на юг, к Хольмгарду, там сидит Олав конунг. Его жена Сванхейд – внучка нашего конунга, старика Бьёрна. От Хольмгарда речные пути ведут далеко на восток. И если ехать по ним целый месяц, то будет Мерямаа. Это лесная страна, там густые леса, почти нет городов, а какие есть, те маленькие. Живет там народ, что называет себя «мере», их язык совсем не похож на наш. Но там есть одно место, вроде округа, оно называется Бьюрланд – Страна Бобров. Там три селения, а в них несколько поколений живут наши люди, потомки свеев и аландцев, и до сих пор говорят на северном языке. У них даже есть свое святилище, в нем годи, а у него настоящее «кольцо клятв». Их главный город – Силверволл, Серебряные Поля. Говорят, один старый конунг, дед Олава, что ли, зарыл там огромный клад из тысяч шелягов. Все они платят дань Олаву из Хольмгарда. И вот там, в Силверволле, теперь живет Ульвар.

Снефрид смотрела на Рандвера, не находя слов. Главным ее чувством было потрясение. Ей как будто рассказали, что Ульвар поселился в Асгарде или еще какой-то волшебной стране. Четыре лета она столько думала об Ульваре, говорила о нем с домочадцами и чужими людьми, пыталась угадать, что с ним стало. Вся округа верила, что он служит начальником стражи у кейсара в Миклагарде, и Снефрид сама почти в это поверила, хотя еще помнила, что сама же придумала. То, что об Ульваре наконец появились настоящие, не выдуманные сведения, поразило ее так же, как если бы солнце сошло на землю и стало прогуливаться у них на овечьем пастбище.

– Как он туда попал? – наконец спросила она.

– Он был вместе с нами у сарацин. У него же тут случились какие-то неприятности насчет денег, да? Он рассказывал, его ограбили викинги, отняли товара на три сотни серебра. Он не хотел возвращаться домой без товара и денег, а как раз в это время на Готланде оказался Хродрик Золотые Брови, знатный человек из Дании. Он ехал в Хольмгард, чтобы вместе с людьми Олава пойти на сарацин. Ульвар вступил в его дружину и тоже поехал к сарацинам. Мы пробыли там три лета и две зимы. А прошлой осенью наконец сумели вернуться. Мы бились на Итиле с хазарами, потом все лето, чуть ли не до снега, пробирались по чужим землям, лесам и рекам, чтобы попасть домой, на север. Сам Один вел нас и указывал правильный путь. Никто ранее не знал, что можно от Хазарии дойти до Хольмгарда всего по двумя рекам – Итилю и Валге. Раньше туда ездили через много других рек и волоков…

– Но как вышло, что Ульвар не вернулся домой вместе с вами? – перебила его Снефрид. – Что ему помешало?

– Послушай, чтобы вернуться, ему же надо выплатить три сотни серебра. Он тоже раздобыл кое-что… Мы все привезли хорошую добычей! – Рандвер опять подмигнул и притронулся к золотой серьге у себя в ухе. – Но трех сотен у него не набралось. Не знаю, сколько точно ему досталось, но он передал тебе вот это.

Рандвер открыл кожаную сумочку на поясе и вынул тонкий серебряный браслет. На его расширенных концах сидели два маленьких камушка голубой бирюзы, а между ними тянулся тонкий узор в виде каких-то ростков.

– Это тебе от него, – Рандвер положил браслет на колени Снефрид. – И он просил передать: он решил остаться жить в Мерямаа, в Силверволле. Там добывают очень много дорогих мехов, куниц и бобров, и если покупать их прямо там, а не на Готланде, то можно быстро разбогатеть. Он сдружился кое с кем из тамошних людей, русов и мери, и надумал остаться жить с ними. Он сказал: если он отдаст за долги свою долю добычи, то опять останется ни с чем. А если на эти средства заведет дом и хозяйство в Силверволле, то быстро встанет на ноги. И он просил тебе передать: мол, он не будет в обиде, если ты будешь считать его как бы умершим и выйдешь замуж заново.

И еще раз легонько подмигнул, будто имел в виду больше, чем сказал.

Снефрид молча сглотнула. В ушах шумело все сильнее, голова шла кругом. В памяти звучали слова Рандвера, но ум отказывался их принять.

– То есть он собирается… никогда не возвращаться? – пробормотала она.

– Да, хочет жить в Силверволле. И тебе, стало быть, кланяется, что он, мол жив, все у него хорошо, и что ты можешь его больше не ждать. Если еще ждешь. Ты ведь не вышла замуж по новой, нет?

Снефрид покачала головой. У нее перехватило горло, тянуло заплакать и засмеяться.

Вот тебе и начальник стражи у кейсара!

Она и радовалась, что Ульвар жив и свободен – могло ведь быть куда хуже, – и чувствовала себя оскорбленной, что он, по существу, разводится с ней! То есть предлагает ей развестись. Потому что намерен никогда к ней не возвращаться.

Как и предрекала Хравнхильд.

Напрасно она ждала, надеялась, прикидывала, как спасти его честь… Пусть теперь Фроди с Кальвом хоть до Затмения Богов подают жалобы на тинг, едва ли они сумеют добраться до Ульвара в такой дали.

– И он сказал, чтобы я это все рассказал только тебе, – добавил Рандвер. – А больше никому. Его ведь здесь ищут, да? Он сказал, дело в долгах, но мы с ребятами прикинули: он убил кого-то, да?