Оружие Вёльвы

Из осторожности Снефрид завела лошадь в хлев – незачем оставлять такой явный знак своего присутствия. Хотя откуда тут возьмутся случайные глаза – до ближайшего соседнего хутора, Высокой Рощи, целый роздых на север. В доме уже заметен стал беспорядок, обличавший отсутствие хозяйки; из небогатого, но опрятного жилья, управляемого строгой женской рукой, он превращался в берлогу одинокого полудикого старика, и Снефрид снова охватило острое чувство потери. Даже запах самого жилья изменился. Кари куда-то вышел, но этому она была рада – незачем что-то ему объяснять.

Снефрид села на помост, собираясь с духом. Она приехала, чтобы забрать медвежью личину и бубен. В смятении после смерти тетки она не сообразила, что с ними делать: положить в могилу, оставить себе? Отправить их на тот свет она все же не посмела – это означало бы отказ от наследства «медвежьей жены», а Снефрид, при всем ее нежелании, понимала, что не в состоянии пока принимать такие решения. Но теперь отступать больше некуда.

Оглядывая дом – благодаря свету из открытой двери хорошо было видно каждый угол, закопченную кровлю, клочки белого мха в щелях, – она вдруг обнаружила висящую на крючке ту голубую шубу. Как она сюда попала? Снефрид встала, подошла и пощупала – не мерещится? Она хорошо помнила, что собиралась положить шубу в могилу Хравнхильд, но не смогла ее найти. На этой стене она уж точно смотрела, да и шуба бросалась в глаза. Может, Кари ее где-то нашел и сюда повесил?

Нечего больше тянуть. Снефрид подошла к ларю и нашла у себя на поясе ключ. Отперла замок, подняла крышку, заглянула внутрь.

Вот тот самый мешок. Бронзовый жезл она забрала сразу, но личина, бубен с колотушкой и маленький мешочек с набором рун для гадания еще были здесь. Пересиливая нежелание, Снефрид взяла кожаную личину в руки. Если она собралась к госпоже Алов, это все должно быть у нее. Наверняка мать Эйрика знает, что Хравнхильд – не просто его вирд-кона, но и «медвежья жена», устроившая его в обучение к какому-то Старому Медведю. Может, и не знает, может, в такие тайны госпожу Алов не посвящали. Но на всякий случай все колдовское наследство Хравнхильд ей лучше иметь при себе.

«Не хочешь примерить?» – спросил некий голос в голове, очень похожий и на ее собственный, и на голос Хравнхильд. Еще Ульвар когда-то говорил, что голоса у нее и тетки почти одинаковые. Так часто бывает у женщин, связанных близким родством.

Послушаться его? Примерить? Но что она увидит, глядя на мир через эти прорези для глаз? Или ничего особенного – маска ведь предназначена только для того, чтобы скрыть лицо женщины от посвящаемых…

Ох, нет! Некий дух живет и в маске, и если она ее наденет…

– Эй, хозяйка!

Низкий мужской голос раздался совсем рядом – во дворе за широко открытой дверью, на расстоянии нескольких шагов. Снефрид содрогнулась с головы до ног, сердце чуть не разорвалось от неожиданности и страха. Голос она не узнала, но волосы зашевелись под чепчиком.

Это может быть Вегард. Или Аслак… И он сейчас войдет…

С маской в руках Снефрид метнулась к двери и встала у той же стены, возле висящей шубы. Тот, кто войдет в дверь, хотя бы на первых шагах ее не заметит, и она сможет тихо выскользнуть у него за спиной наружу…

– Хравнхильд! – раздался тот же голос уж совсем рядом, и в доме потемнело – кто-то заслонил проем. – Ты здесь? Покажись! Я к тебе!

Прижав маску к груди, Снефрид вжалась спиной в стену. И вот он вошел – крупный, рослый, широкоплечий мужчина с длинными светло-рыжими волосами. По крайней мере, это не Вегард – тот куда ниже ростом, у́же в плечах, и волосы у него короткие. Лица гостя она пока не видела, но почему-то вспомнился тот покойник, что лежал зимой на лавке в кладовой. Снефрид испугалась бы еще сильнее, если бы не светлый день. В Середине Лета ночью, может быть, покойники и могут выйти погулять. Но не днем.

Хотя кто их знает…

Сейчас он обернется и увидит ее. От потрясения Снефрид даже забыла, что Хравнхильд учила ее делать «чары с передником», то есть отвод глаз, и однажды у нее даже получилось – Кари ее не увидел, хотя Хравнхильд нарочно послала его искать Снефрид. Но сейчас она не смогла бы для этого сосредоточиться.

Как во сне, Снефрид подняла маску и надела, быстро завязала на затылке кожаные ремешки. Будь что будет. Если она сейчас обернется медведицей – не так уж плохо, если это враг. А если случайно кто-то зашел, то просто испугается и сам убежит…

Гость обернулся и сразу увидел ее возле стены. А Снефрид увидела лицо мужчины, еще довольно молодого, хотя и не юного, с правильными крупными чертами и золотистой бородой. Совершенно незнакомого. Она ждала, что он испугается, хотя бы вздрогнет от неожиданности, увидев серую тень с черным лицом, но вместо этого он сделал шаг к ней и снова сказал: