Оружием лжи и диверсий

В Ленинграде автору этих строк довелось встречаться с людьми, знающими Рэддауэя. Они дали ему исчерпывающую характеристику. Рассказывали, что под предлогом сбора информации о «нарушении прав и свобод человека» в социалистических странах Рэддауэй занимается сбором и составлением досье на лиц, которых можно использовать в антисоветских целях. В случае острой необходимости этот шарлатан не брезгует подтасованными, а зачастую и просто высосанными из пальца «интервью». В своей гнусной деятельности особый интерес проявляет к студенческой среде. Это он, Рэддауэй, вместе с уже упомянутым Файнбергом подготовил и направил со специальным заданием в Советский Союз своего заместителя П. Лаффа и британского драматурга Т. Стоппарда. Им было поручено встретиться с отщепенцами B. Турчиным и Т. Великановой, получить от них клеветническую информацию для последующего использования ее «Амнистией». Но эмиссары позорно провалились.

Как уже отмечалось, нити от «Амнистии» тянутся к реакционным профсоюзам США, антисоветским центрам в ФРГ и, естественно, к спецслужбам — не только американским, но и английским. Например, бывший секретарь «Амнистии» Роберт Свэнн являлся одновременно и кадровым сотрудником британской разведки. Этот факт был подтвержден, в частности, одним из основателей «Амнистии» П. Бенненсопом, недавно смещенным со своего поста.

Обращает на себя внимание и то, что «Амнистия» во многих своих акциях фактически блокируется с европарламентом. Ведь именно это он принял десятки резолюций о якобы нарушении прав человека в странах социалистического содружества.

Что можно сказать этим «правозащитникам»? Единственное: они ведут заранее обреченную на провал игру.

С крестом и ядерной бомбой

В Парижском метро вторую неделю бастовал обслуживающей персонал. Повышения заработной платы требовали, в частности, уборщики. И призывы к пассажирам «Настоятельная просьба не сорить!» не спасали уже положения. Подземка превратилась в мусорную яму. Проносящиеся мимо станций поезда вздымали за собой многоцветные шлейфы из обрывков газет, погашенных контролем билетов, туристских проспектов, объявлений. В бумажном месиве на перронах утопали ноги пассажиров…

Мне нужно было выходить из метро на станции «Шатле». Хотелось не торопясь пройти через остров Сите, минуту-другую постоять перед чудом архитектуры — собором Парижской богоматери, вновь прошагать по мосту через Сену и выйти к бульвару Сен-Мишель. Там мне назначил встречу Пьер — давний знакомый, с которым мы впервые увиделись много лет назад в Москве. Пьер изучал тогда в университете религии разных стран и народов, а затем стал преподавателем. И вот, приехав в Париж, я позвонил ему. Пьер обрадовался, назначил встречу, пообещав рассказать «нечто новое и довольно интересное».

Поднявшись по замусоренной лестнице на поверхность, где высоко над улицей, на поржавевших изогнутых штангах раскачивалась вывеска с надписью «Метрополитен», я обратил внимание на случайно задетую ногой листовку. Броский заголовок гласил: «Эглиз де синтолоджи де Франс», что в переводе на русский значило: «Французская церковь нау-кологии». Не поленился, поднял рекламку с мыслью: «Покажу Пьеру, может быть, он растолкует, что собой представляет эта «церковь».

И не ошибся, Пьер конечно же был в курсе дела.

— О, месье, — покачал головой мой знакомый, когда мы обменялись приветствиями и перебросились последними новостями. — Париж прекрасный город. Да и жить здесь неплохо. Когда, конечно, есть работа. Но за последнее время появляется все больше людей, которые не желают работать.

Парадокс? Нет, эта публика предпочитает чистое шарлатанство. За счет этого шарлатанства и здравствует. Кошмар!

Затем последовало разъяснение.

«Французская церковь наукологии» — одна из расплодившихся религиозных сект, где есть свой «духовный пастырь», где говорят на каком-то тарабарском языке, понятном лишь «посвященным», где имеется и своя казна. Но откуда новоявленные «отцы» черпают средства? Из каких доходов создается церковный фонд?

Ларчик открывался довольно просто: эти «отцы» организовали в разных городах Франции «курсы» для своих будущих последователей. Приобщение к церкви обходилось не так уж и дешево — 200 франков за «практические занятия».