Осада (СИ)

Я пришел к Валерии, но показалось, что вернулся к Милене. Меня захлестнула та неуемная, беспричинная, безудержная страсть, что была столь свойственна покойной сестре, господи, никак не могу привыкнуть. Она стонала и вскрикивала, и в стонах и вскриках, я слышал не ее, но другую. Всякий раз я ощущал другую, будто Валерия сознательно пыталась подражать ушедшей. Или так оно и было? Я не осмелился спросить в тот день. Только на следующей, когда все повторилось.

Но не только я, сама Валерия хотела, я чувствовал это, поговорить, выговориться. Но что-то – или, быть может, кто-то, – мешал, не давая начать разговор. Мы просто лежали, глядя в потолок, я механически поглаживал волосы Валерии, пока не понял, что делаю это в точности так же, как при встречах с Миленой. Что с Валерией у меня другие ритуалы, совершенно другие. И она не могла этого не знать, не понимать.

Но тогда зачем? Я вздрогнул и отдернул руку. Валерия повернулась ко мне, приподнявшись на локте.

– Что-то случилось? – спросила она, лицо немного взволнованное и раскрасневшееся, но не так, как обычно после секса. Я поймал себя на том, что буквально пожираю это лицо взглядом и опустил глаза.

– Зачем? – наконец ответил я, вопросом на вопрос, но Валерия поняла. Некоторое время она молчала, потом медленно произнесла:

– Ты всегда мечтал о ней. Даже когда был со мной. Когда потерял ее навсегда, когда она ушла, ты стал думать о ней постоянно. Или я не права?

– Нет. Сейчас я думаю о тебе.

– Мне так не кажется, – безапелляционно отрезала она. – В прошлый раз, когда ты говорил со мной, у тебя был такой взгляд… я сразу поняла. Да ты и не скрывал своего отношения к ней. Стоило ей умереть, как ты…

– Прекрати! – и тише, – Ты городишь вздор.

Валерия откинулась на подушку. Не отрывая взгляда от потолка, сказала негромко:

– Я второй день поступаю так, как моя сестра. А ты только сейчас заметил разницу. Или не заметил, а просто…

– Я заметил еще вчера, просто не хотел говорить.

– Не верю. Милена всегда значила для тебя больше, чем я, – она снова поднялась на локте и повернулась ко мне: – Особенно мертвая Милена. Мне кажется, ты мертвых любишь сильнее, чем живых.

Это было пощечиной от которой у меня перехватило дыхание. Я не знал, что ответить, как объясниться. Молчал, чувствуя, что мое молчание, чем дальше, тем очевиднее трактуется против меня.

– Я слишком многих потерял в последнее время, – наконец произнес я непослушными губами. – И я боюсь потерять еще и тебя.

Прозвучало настолько неубедительно, что я и сам не поверил в искренность произнесенных слов. Валерия отвернулась.

– Бессмысленный разговор, – наконец, сказала она.

– Ты так часто была далеко. Особенно в этот месяц. Я все время искал встреч с тобой, но никак не мог найти. А теперь ты мучаешь меня моей прошлой привязанностью, делаешь больно нам обоим. Ради чего все это было затеяно? Чтобы нанести нам обоим еще одну рану. Ты и так ушла, ты мучила нас своим непостоянством, своим неприсуствием, ты… да и я тоже, – неожиданно вырвалось у меня. – Прости. Я вел себя как последний идиот. Я гнался за тем мифом, что…. Но почему ты не послушала меня, почему не приняла? Ничего бы не было.

– Но я… ну конечно же. Проще ткнуть пальцем в меня. Тогда как ты…

– Постой, ты серьезно считаешь, что я изменил тебе с ней?

– С Миленой? – она усмехнулась недобро. – Ты же прекрасно знаешь, с Миленой изменить невозможно. С ней можно только переспать.

Я разговор зашел в тупик. Валерия не хотела понять прихода своей сестры ко мне третьего числа. Наверное, на ее месте, я бы тоже не смог понять – коли не присутствовал там. Милена была настолько иной, настолько чуждой себе прежней, что ее перевоплощение казалось немыслимым.

А может быть Валерия как раз все поняла и не могла простить именно этого – и мне и покойной сестре? Не могла простить и себе этого перевоплощения, нивелировавшего и без того небольшую разницу меж сестрами.. Ведь они так похожи друг на друга. Впрочем, этого не понять, пока не побываешь вмести в постели. Когда обе сестры ласкали меня, именно в тот момент я не замечал разницы. Ничего не замечал. Покуда сперва не обрел, а потом не потерял одну из этой странной пары. А теперь вот теряю и другую, стремительно, неудержимо – как тут не вспомнить прощальный наш диалог с Миленой, ее сон-предсказание, ее последние слова. Наверное, она, стоящая на пороге спальни, будет являться мне до последней минуты.

Почему Валерия не хочет признать, что она мне нужна другой? Той, что была все эти долгие месяцы нашего знакомства. И как объяснить ей это?

Я не знал. Потому покинул Валерию вскоре после того, как разговор, пустой, но все же никак не прекращающийся, наконец-то прервался. Мы оба стремились его завершить в свою пользу, пытались объясниться или хотя бы переложить бремя разрыва на чужие плечи. Ей, моей возлюбленной, удалось куда лучше, я потерпел полное поражение и отправился в Кремль.