Осада (СИ)

Дорога сузилась до четырех полос в обе стороны и стала немного поворачивать вправо. Девушка снова коснулась руля, на сей раз ее перебросило на свою полосу движения. Вовремя, мимо прогромыхала, истошно сигналя, еще одна фура. Девушка только плечами пожала, не понимая, почему они, даже несмотря на полностью зачищенное от людей пространство, умудряются все же преодолевать это дикое поле, с какими-то обязанностями, планами, нервически оглядываясь по сторонам. Здесь надо ездить свободно, лететь как птица, все равно этот мир уже не принадлежит тому, кто его тщательно выстраивал в последние века. Не принадлежит никому. Быть может только ей, и то ненадолго. Она бросила взгляд на бак, но стрелка только чуть шелохнулась, сдвинутая бешеной гоньбой с латинской «Ф». Значит, у нее впереди бесконечная трасса, которую еще надо прожить.

– Надо прожить, – тихо сказала она. Еще один автомобиль поспешил в кювет, только бы не столкнуться с летящей на полной скорости «Альфой». Что-то громыхнуло позади, с грузовичка посыпались бочки. Миг и видение скрылось вдали. – А что еще остается, только прожить.

Она попыталась додавить газ, но скорость не увеличивалась, застряв на двухсот тридцати двух. Над ней пронесся мост окружной железной дороги, через минуту, какая-то развязка. И снова поля, неведомый поселок, а за ним лес. Лес плотною стеною заградил ее от дум, избавил от мучительных мыслей, наполнявших голову, в течении последних недель. Только сейчас, на скорости далеко за двести, она и смогла избавиться от трепещущих, будто пойманные в сачок бабочки, мыслей.

Внезапно ей захотелось остановиться вот прямо здесь, посреди окружавшего Горьковское шоссе леса, она убрала ногу с педали газа, но скорость не снизилась, ну конечно, она забыла про положенный в качестве груза автомат. Зачем он ей? Ведь на такой скорости… нет, лучше не думать.

Девушка нагнулась за автоматом, круиз-контроль снова тревожно пискнул. Резко подняла голову – шоссе резко уходило влево, успеть вслед за ним она уже не могла, помчалась через поселок по какой-то улице Третьего Интернационала, скорость разом упала до полутораста километров, а затем и еще ниже. Она увидела разбитые дома, сожженные дома, раскуроченные выстрелами и посеченные очередями дома, воронки на улицах, поваленные деревья, разбитую в щебень дорогу, никак не объехать, не обогнуть. Она резко затормозила, едва не ударившись лицом о лобовое стекло, тормоза завизжали, машину занесло. Черный дымящийся след остался позади, наискось пересекая улицу неведомого Третьего Интернационала, она остановилась прямо перед воронкой. Несколько минут только и смотрела на развалины домов да изувеченную дорогу: чуть дальше, на перекрестке, бой был особенно жарок, дома просто сметены, оставив после себя одни лишь фундаменты, покрытые налетом сажи. Бои шли совсем недавно, наверное, день или два назад. Запах пожаров еще витал в бездвижном воздухе. Тишина стояла мертвая, лишь изредка слышно было, как кое-где потрескивает тлеющее дерево, да виднелись слабые струйки дыма, поднимавшиеся над землей. Трупов не было, не то достались победителям, восполнив их ряды, не то… мимо пробежала собака, нервно шарахнувшись от автомобиля. Девушка вздрогнула, обернулась по сторонам, поднявшись. Выжженная земля, дикая земля, переставшая принадлежать человеку, да так и не вернувшаяся природе, окружала ее. Совсем недавно здесь жили люди, тяжко жили, с мукой, с болью в сердце, с тоскливым щемящим беспокойством, не отпускавшим по утрам. Но вот пришло несчастье, им пришлось уходить. Бежать, с боем оставляя территорию, забрасывая противника остатками былой мощи, и неважно, что достанется ему, не имеет значения.

Где-то послышался шум, что-то хрустнуло, не медля ни секунды, она дала задний ход, да так задом, добралась до поворота Горьковского шоссе, и помчалась дальше, на юго-восток. А проехав мощную развязку – только тут она узнала название оставленного города – Ногинск – свернула резко на северо-восток, и лишь миновав город, вставший у магистрали на пути, снова отправилась в неведомые дали, куда-то на восток, не представляя, где и когда закончится ее путешествие. Не желая даже думать об этом. Думы снова стер лес, вставший у них на пути.

И только одна осталась. Она включила радио, но радио молчало, здесь приема уже не было. Не сводя глаз с леса, обступившего трассу, она коснулась кнопок магнитолы. Выбрала первую попавшуюся мелодию, хранимую в памяти. Мощные аккорды бас-гитары, сопровождаемые ударником, заставили ее вздрогнуть и, оторвав взгляд от дороги, взглянуть на экран магнитолы. Знакомая до боли мелодия, которую она насвистывала иногда, моясь в душе, и видео, которое она не пересматривала очень давно, но, тем не менее, бережно хранимое в памяти. Первые кадры: птица, летящая над безбрежной, бескрайней гладью морской, в никуда, прочь ото всех, по одному ей известному маршруту, и певица в закрытом купальнике и парео, так похожая на нее, что их часто сравнивали меж собой. И слова: «Небеса могут подождать» – под стать нынешнему ее настроению.