1-го Мая 1709 года я приказал открыть траншеи, разставив часовых едва в двадцати шагах от края рва. Причиною, почему неприятель не мог слышать нашего приближения, был русский обычай, вследствие котораго, при наступлении темноты, все караулы вокруг валов безпрестанно окликают друг друга; например: «Добрый хлеб и доброе пиво!» Во время этого крика Король сам побежал через поле и довольно громко позвал своего генерал-адъютанта. Я просил Короля говорить потише, чтобы не встревожить неприятеля, ибо тогда он начнет стрелять и помешает рабочим окопаться. Лишь только я сказал это Королю, как неприятели смолкли, перестали окликать друг друга и зажгли вокруг всего вала огни. В то же время они начали бросать на поле светящаяся ядра. Попуганные люди все прибежали ко мне в лесок, где я находился, потому что я приказал инженерным офицерам, которые вели апроши, и тем, которые были при рабочих, искать себя возле леса, если надобно будет об чем спросить, или что нибудь донести. После такой тревоги, неприятель начал неумолкно стрелять с вала, от чего все Запорожцы, долженствовавшие работать, разбежались. Я заметил Королю, какую сумятицу столь ничтожное происшествие может наделать между народом, подобным Запорожцам, которые ничего в таких делах не смыслят; но Его Величество возразил: «Это не беда; мы скоро их воротим». Король приказал своему генерал-адъютанту собрать Запорожцев, а я приказал, впредь до повеления, прикрывавшим их командам прилечь на поле. Через час неприятели стали стрелять реже, заметив, что наши не двигаются вперед.
Во время тревоги у траншеев полковник Апельгрен был, со многими другими офицерами, за ужином у фельдмаршала, который разсказывал, что Король сейчас приказал открыть траншеи под Полтавою и что, по первому выстрелу Его Величества, город немедленно сдастся. Пока фельдмаршал это говорил, неприятельские выстрелы не умолкали. Тогда фельдмаршал сказал гостям: «Неужели Русские до такой степени безразсудны и станут защищаться?»
По возвращении Запорожцев я подвинул служивших им прикрытием солдат на прежнее место и объявил повеление Короля, что они не должны удаляться отсюда, хотя бы неприятель постоянно бросал светящияся ядра; что, напротив, они обязаны крепко держаться на своих местах до разсвета, а потом, в порядке и тишине, отойти к траншеям. Таким образом проработали над апрошами всю ночь. Однакож до разсвета не могли окончить всех трех паралелей и их комуникационных линий, особенно ближайшей ко рву, которая имела еще не больше сорока шагов в длину. Комуникация от этой паралели к другим не могла быть окончена, потому что шла зигзагом.
Другой участник событий, шведский офицер Роберт Петре, в своем дневнике сообщает дополнительные подробности. «В ночь с 1 на 2 мая мы были потревожены противником, который стрелял ядрами из пушек, бросал зажженные связки хвороста, пропитанные смолой… Все вокруг было освещено и хорошо видно». Панику среди рабочих в траншее смогло вызвать даже то, что офицер с передового поста отправился в тыл в поисках начальника; им показалось, что прапорщик отступает, и они сами побежали [254]
.Траншейный караул
Непосредственно рядом с местом открытия траншей (по сторонам или в тылу) Боргсдорф советовал возводить «схожие места… в которых караулы разставливают, которые как работные люди, так и самые проводные шанцы покрыти и обороняти могут. Дабы на те от неприятелей нечаемого нападения, ни проводным шанцам разорение учинено не было» [255]
. По мере продвижения апрошей вперед к крепости необходимо было возводить новые «схожие места», а старые в тылу оставались не занятыми караулом, но они годились «к стоянию харчевников, и лекарей ради того, дабы немощные болные и раненые скорое отдышище какое вскоре имели»[256].Вобан сформулировал следующие рекомендации: «Что до места касается, где караулу, которой в траншеях стоять имеет, собиратся надлежит, то оной збирается для того что много места занимает, всегда на пушечной выстрел от крепости. Тут же собираются и караулы, состоящие из кавалерии, и становятся по правую или левую сторону атак, где они сколько можно от неприятельских пушек закрыты быть должны… Разопределяются караулы в траншеи таким образом: караулу, состоящему из инфантерии, надобно по крайне мере равну быть трем четвертям гарнизона в крепости, а караулу из кавалерии одною третью больше кавалерии атакованного места»[257]
.