Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг

Маршал Вобан призывал бросать бомбы только на укрепления города: «На обороны и батареи крепости и в середины бастионов и полумесяцов, то есть в те места где неприятель себе ретранжемент зделать может, а на дворы не бросать: ибо сии будут напрасные выстрелы и ничего ко взятью крепости не способствуют, но токмо как та крепость взята будет, то сами атакующие себе чрез то убыток зделают. Чего ради надобно бомбардирам накрепко приказать, куда им бомбы бросать, а на домы весьма запретить, чтоб ни одной бомбы не бросали» [637]. Боргсдорф также указывал, что чрезмерное разрушение города бомбами нанесет вред интересам новых хозяев крепости, – сохраненное имущество и жизни могли бы достаться победителю, а от значительной смертности в городе вырастал риск эпидемий, опасных и для осаждающего. Впрочем, он признавал бомбардирование легитимным методом утеснения крепости в случае ее отчаянной обороны: «Но аще осадные люди неприятеля летом и зимою, жестоковыйную оборону чинят, тогда город бомбами утеснять подобает, и ничего не жалети, по тому, да бы взятие сумнително, и многоценно небыло»[638]

. Заметим, что и Вобан, и Боргсдорф советовали ограничивать бомбардирование исходя из материальной выгоды осаждающих, а не из доводов морально-этического характера.

О чрезмерном применении бомбардировок городов русскими войсками пишет и историк инженерного искусства Ф. Ф. Ласковский: «Принимая в соображение цель, с какою производились эти осады, в продолжение Северной войны, нельзя не сознаться, что русским следовало бы, кажется, поболее щадить жителей с их жилищами и не распространять опустошения в покоряемой стране. Очевидно, что к таким жестоким мерам вынуждал русских недостаток других средств, не менее существенных и непосредственно проистекающих из знания инженерного дела»[639]

. Под целью русских осад Северной войны Ласковский имел в виду присоединение городов к Российскому государству, однако это не всегда было так – по первоначальным договорам часть осажденных крепостей (например, Дерпт и Нарва) после окончания войны должна была перейти союзникам Петра, и поэтому Петр не обязательно был заинтересован во взятии городов с наименьшими разрушениями. Там, где города следовало жалеть, на чашу весов ложились другие соображения, например желательность скорейшего завершения осады.

При том, что авторитетные военные авторы, как мы видели выше, выступали за ограниченное применение бомбардировок, нельзя сказать, что такая точка зрения была общепризнанной. Некоторым образом наоборот – мнение Вобана

как раз было реакцией на жестокие бомбардировки городов войсками Людовика XIV в последней четверти XVII века [640]. Бомбардировки были скорее способом выбить из городов контрибуции или подорвать их экономику, нежели эффективным способом решения военных задач (так, сожжение Брюсселя в 1695 г. никак не помогло Людовику снять осаду союзников с Намюра); в Войну за испанское наследство бомбардировки как самостоятельный путь принудить крепость к сдаче применялись союзниками и французами шесть раз, но ни разу не приводили к желаемому результату [641]

.

Участники и свидетели осад

Войска, инженеры, командующие

Главными действующими лицами любой осады были рядовые воины, офицеры и генералы. Это были не абстрактные «русские» и «шведы», одинаковые всюду и всегда. Да, видимо, существовали и существуют характерные национальные черты, но мы не возьмемся рассуждать о них. С другой стороны, в каждый отдельно взятый момент и в каждом регионе это были конкретные люди с конкретным набором качеств. Когда мы рассматриваем вооруженные силы участников на всех театрах и на протяжении всех двадцати лет войны, национальный состав и способ комплектования можно принять за неизменные величины, в то время как боевые, моральные характеристики и опыт войск были величинами переменными. Некоторые из этих тем подробно освещены в специальных работах, и потому нет смысла подробно пересказывать их; другие же исследованы мало, и мы можем лишь обозначить проблематику.