Осень ацтека

Так оно и было. Помню, я испытал страшный конфуз, ибо оказался единственным великовозрастным детиной среди пары десятков мальчиков и четырёх или пяти девочек и почувствовал себя так же, как, наверное, мой двоюродный брат Йайак, которому тоже пришлось учиться в начальной школе Ацтлана вместе с мелюзгой. Кажется, в комнате не было ни единого паренька, достаточно взрослого, чтобы носить под мантией макстлатль, а немногие девочки казались и того моложе. Что ещё сразу бросилось мне в глаза, так это разница цветов кожи. Разумеется, белых испанцев среди учащихся не было вовсе, и большинство из них оказались такими же краснокожими, как и я. Однако в классе присутствовало немало детей с гораздо более светлой кожей, а двое или трое, наоборот, были гораздо темнее. Насчёт светлокожих я сразу сообразил, что они происходят от смешения испанской крови с индейской, но вот откуда взялись чернокожие? Допустим, матери их из нашего народа, но кто же отцы?

Правда, тогда я оставил возникший вопрос при себе и послушно сел на одну из лавок, в то время как мелюзга вытягивала шеи и подавалась вперёд, глазея на высящегося перед ними взрослого испанца и ожидая, когда начнётся первый урок. Сразу скажу, что к обучению Алонсо подошёл умно, с пониманием.

— Мы с вами, — произнёс он на науатль, — начнём с изучения гласных звуков испанского языка — а, э, и, о, у. Послушайте: точно такие же звуки имеются и в ваших словах: акали, тене, икститль, почотль, калпули.

Произнесённые им слова узнали даже самые младшие ученики, поскольку они означали «каноэ», «мать», «чёрный», «дерево сейба» и «семья».

— А теперь, — продолжил учитель, — вы услышите те же звуки в испанских словах. Вот послушайте. Акали — bаnса. Тене — dente. Икститль — piso. Почотль — polvo. Калпули — muro.

Он несколько раз повторил эти слова, подчёркивая схожесть звучания гласных, и только потом, чтобы мы не перепутали, объяснил — и показал! — что эти испанские слова обозначают.

— Ваnса, — произнёс наш учитель и, наклонившись, погладил одну из скамеек в первом ряду. — Dente. — Он ткнул в один из своих зубов. — Piso. — Палец его указал вниз, и он притопнул ногой по полу. — Polvo. — Алонсо провёл рукой по столу, подняв облачко пыли. — Muro. — И он указал на стену позади себя.

Потом наставник велел нам повторять эти испанские слова несколько раз подряд, чтобы они запомнились:

Ваnса — лавка. Dente — зуб. Piso — пол. Polvo — пыль. Muro — стена.

— Очень хорошо. Ну а теперь кто из вас, моих смышлёных учеников, сумеет назвать мне ещё пять слов на науатль, содержащих те же звуки? А, э, и, о, у?

Поскольку никто, включая меня, не решился ответить, Алонсо жестом указал на одну маленькую девочку. Она встала и робко начала:

— Акали, тене...

— Нет-нет-нет, — сказал наш учитель, покачав пальцем. — Это те же самые слова, которые произнёс я. А есть много других. Кто сможет назвать пять новых слов, а?

Однако все ученики сидели молча и смущённо переглядывались. В конце концов Алонсо указал на меня.

— Хуан Британико, ты постарше, и я знаю, что словарный запас у тебя хороший. Ну-ка, назови нам пять слов, в которых имеются упомянутые гласные звуки.

Почти не задумываясь, ибо «нужные» слова уже сами просились мне на язык, я, с мальчишеской ухмылкой, которая больше пристала бы ученику раза в два помоложе, затарахтел:

— Мадитль... ауилема... типили... читоли... тепули.

На лицах малышей отразилось недоумение, но ребята постарше уже знали, во всяком случае, некоторые из произнесённых слов и отреагировали соответственно. Кто-то ахнул от испуга, кто-то захихикал в рукав. Слова были явно не из числа тех, которые могут понравиться учителю, особенно учителю-христианину в церковной школе.

— Очень смешно! — буркнул Алонсо, сверкнув глазами. — Вижу, что ты дерзкий, бесстыдный babalicon. Отправляйся в угол, встань лицом к стене и стой там, пока не закончится урок. Пусть тебе будет стыдно!

Что значит babalicon, я не знал, но мог предположить, и мне действительно было очень стыдно. Стоя в углу, я чувствовал, что наказан заслуженно, и сожалел, что повёл себя так с человеком, от которого не видел ничего, кроме добра. Что же до оставшегося урока, то он был посвящён отысканию и повторению вполне пристойных, безобидных слов, содержащих нужные гласные. Я эту тему уже усвоил, запомнил пять названных учителем испанских слов и, таким образом, от неучастия в дальнейшем ничего не потерял. К тому же, отпустив по окончании занятия остальных, Алонсо велел мне задержаться и один на один сказал:

— Хуан, ты поступил грубо, неприлично и совсем по-детски, поэтому и мне, в назидание остальным, пришлось проявить по отношению к тебе строгость. Но, с другой стороны, должен признать, что твоя выходка помогла этим детям почувствовать себя более непринуждённо. Они, по большей части, переживали и нервничали, потому что находились в непривычной обстановке, а теперь им будет полегче, да и мне тоже. Поэтому я тебя прощаю. На сей раз.