Осень для ангела

— У меня на кладбище тех управляющих штук двадцать лежит. И ничего особенного в них нет. Разве что шуму побольше, да памятник покруче. А куда он после смерти то со своими деньгами денется? Как всех в землю закопали и надпись написали. Потому как нет перед смертью никого более или менее крутого, всеобщее равенство, как при коммунизме. А раз так получается, то какой мне резон в те великие должности выбиваться?

— Чудак человек, то при смерти будет, а мы тебе жизнь красивую предлагаем. Тебе при всех твоих годах еще лет двадцать как минимум трубить. Неужто ты собираешься их здесь провести, на кладбище? Хочешь, от щедрот своих, по знакомству, так сказать, лично от себя десяток лет накину? Мне несложно, а тебе приятно.

* * *

Смерть щелкнула пальцами и кладбище исчезло, растворившись с серебристой дымке. Дымка растаяла, словно утренний туман. Иван Васильевич увидел себя в роскошном просторном кабинете. Он огляделся с интересом, чувствуя странность в душе — все это он уже видел, все это ему знакомо. Непонятно откуда, но он точно знал, что в этом кабинете он хозяин.

Тем не менее, сознание твердило — все это блеф, обман, фата-моргана. Подумали прощелыги, что словами его не пронять, решили наглядную агитацию устроить. Мол, пощупай собственными руками, как оно в жизни выглядит.

Знаем мы ту реальность, сейчас стукну кулаком по столу и кулак пройдет сквозь него, как через облако зыбкое. Сказано, сделано — чуть кулак не отшиб, знатно грохнул, от души. Так и руку сломать можно, дурень старый!

Самый, что ни на есть настоящий стол, сто очков фору его антикварному дубовому. Широкий, как аэродром, блестит весь и ничего лишнего. Часы малахитовые, ручка с золотым пером, телефон сотовый в платиновом корпусе небрежно брошен в сторону, ноутбук скромно гудит по левую руку.

И не на стуле старом сидит, а в дорогущем кожанном кресле утопает. Удобное кресло, аж вставать не хочется, так бы и сидел в нем всю жизнь. Такое ощущение, что то кресло, как костюм по фигуре шили.

Вдоль стены огромный аквариум с чудными рыбами, подсвеченный ярко, пузырьки булькают. Плавают, заразы заморские, плавниками лениво поводят, пучатся глазами круглыми на Ивана Васильевича через стекло толстое. Чего, мол, сидишь, делом занимайся! Он таких рыб разве что по телевизору видел, а тут живьем — красота.

Поодаль, в стороночке на стеклянном столике фрукты и бутерброды с красной икрой, бутылки причудливые с надписями не русскими — отродясь такого сразу и в одном месте не видел.

— Дежавю! — вспомнил директор умное слово. — Все одно врете, нас не проведешь, мы не лыком шиты, не лаптем биты! Вы нам шиш, а мы вам кукиш!

Первым делом следует помнить, что все это морок, туман, зыбкое и нереальное. Моргнешь и сразу увидишь, что настоящее, а что мираж. Стол, может быть и твердый, но не стол вовсе, а плита могильная. По этой причине и твердая, потому и больно — сморщился Иван Васильевич.

Он тотчас же исполнил задуманное, но морок не рассеялся, картинка не раздвоилась.

— Однако! — удивился Иван Васильевич. — А если так?

Он поднапрягся, вспоминая бабкину присказку.

— Как роса в туман, сгинь ночной дурман, от зари-красы прячься злой обман! — картинка даже не дрогнула. — Мда-а-а-а!

Он ткнул в кнопку переговорного устройства, надеясь, что палец проскочит сквозь призрачный агрегат, но кнопка послушно вжалась, загорелась лампочка.

— Слушаю, Иван Васильевич! — прозвучал из переговорного устройства не искаженный электроникой приятный девичий голос.

— Тебя как зовут? — брякнул Иван Васильевич первое, что в голову пришло.

А что нам первое в голову приходит? Известно что, глупости всякие! Ты бы думал, идиот, прежде чем рот открывать! Это не поделка на дурачка рассчитанная, тут капитально сделали, без обмана.

Сквозь кресло ты не проваливаешься, руки на столе лежат спокойно и уверенно. Отчего тогда решил, что тебе муляж раскрашенный подсовывают. Об заклад бьюсь, — подумал он, — что там и в самом деле девка сидит.

— Татьяной зовут, — без тени сомнения в уместности вопроса ответила девушка. — У вас через пять минут встреча с директором строительной компании. Прикажете что-нибудь еще принести в кабинет? Напитки, закуски?

— Водки принеси, Татьяна! — обреченно выдохнул он в переговорник.

Что же они затеяли, изверги? Может быть решили его мнения не спрашивать, да и перекинули сразу в новую жизнь. Мол, крутись, как знаешь, любезный Иван Васильевич. Мы свое обещание выполнили, хоть ты и упирался, а раз так, то и вопрос с душами можно считать закрытым!

— Несколько разных бутылок, лед сразу принести или позже, когда гости придут? — деловито уточнила Танечка.

— Зачем бутылок? Стопку водки и закусить черного хлебушка кусочек!

— Сей момент, Иван Васильевич! — не удивившись черному хлебу, промурлыкала секретарша.

Не успел погаснуть звук в аппарате, как дверь кабинета плавно отворилась и спиной вперед вошла девица с подносиком в руках. Короткая юбка с трудом закрывала упругую попку, открывая глазам Ивана Васильевича заманчивые виды длинных стройных ножек, затянутых в ажурные чулочки.