Ошибка

– Этот человек – первый окончательно удавшийся вариант. Точнее, он был когда-то человеком, сейчас он скорее животное, хотя, даже хуже. Не надо на меня так смотреть – мне тоже трудно об этом говорить; есть ошибки, которые не исправить. Нет, это не твой случай. Так вот, его звали Глен. У него было то же назначение, что и у тебя, и почти те же возможности. Но ошибка крылась в самом сотворении, сейчас для меня это очевидно, но тогда мне казалось, что он – идеальный инструмент… в общем, дело в том, что в нем изначально была заложена тяга к убийству, но не как у тебя, а к любому вообще. Мне казалось, что, если для него это будет необходимо, как воздух, я смогу добиться наилучших результатов; и не только я – так, думалось, было бы лучше и для него. И знаешь, в начале все правда было неплохо: он беспрекословно подчинялся, но я видела, как ему нравится то, что он делает – мне было приятно это видеть. Он еще, кстати, музыку очень любил (тут Эйи дернулся как-то особенно сильно) – играл на скрипке, точными науками увлекался. Благороднейшее создание. Так мне казалось. Пока я не стала замечать, что его что-то гнетет. И что все его увлечения – это не более чем попытка забыться, хоть ненадолго отвлечься от этой тяги, которая, как выяснилось, не оставляла его никогда; я видела, какими дикими глазами он смотрит на людей, а потом и на живых существ в целом… Я пыталась с ним поговорить, но он все отрицал. Я думала, что может, это временное, и уже почти закрыла на это глаза. Но потом… потом он стал делать и вовсе страшные вещи. Он творил такое, чего я не могла понять, он уподоблялся людям, он получал удовольствие от причинения им физических страданий, он упивался ими, он не мог без них в дальнейшем. Вскоре он и вовсе потерял способность управлять энергией – просто животное, питающееся болью; на этом этапе я, конечно, уже ни на что не надеялась. Мне следовало его убить, и я намеревалась это сделать – убить окончательно – но тут он… исчез. Просто сбежал в неизвестном мне направлении. Я не видела его очень долго. Недавно он объявился, и знал бы ты… знал бы ты, в каком виде. Мне пришлось поместить его на время в специальное помещение, где он был бы безопасен для других; но, как видишь, ему каким-то образом удалось выбраться…

– Может, он все же не до конца утратил способность использовать энергию?

– Вот и я сейчас об этом думала. Иначе он не смог бы… Тогда это еще сложнее – я не могу просто взять и уничтожить его в один момент, мне нужно время…

– Получается, Глену постоянно хочется убивать?

– Да, Эйи. Но не просто хочется. Представь себе человека, который несколько дней идет по пустыне без воды. Его желание пить – уже необходимый для выживания инстинкт, он выпьет что угодно, и много, очень много; с тем лишь различием, что Глен никогда не получает удовлетворения…

– Но как он тогда жил?

– Сначала ему удавалось сдерживаться, но, знаешь, всему есть предел; на определенном этапе он просто позволил нити оборваться, и покатился по наклонной; это уже не остановить.

Эйи задумался.

– Так Вы поэтому так боялись моего неподчинения?..

– В том числе. Но не только. Тебе не грозит судьба Глена, можешь быть уверен…

– Он на всех людей реагирует так, как на Лоренса?

– Да что там, не только на людей, но и на животных; на все движущиеся, живые объекты…

– Но Вас он, как я понимаю, выносит.

– Удивительно, но да. К чему ты это ведешь? Думаешь, ты исключение, и он на тебя не кинется?

– Не думаю. Предполагаю.

– Что ты задумал?

Эйи немного помедлил, а после ответил:

– Исправить Вашу ошибку.

Она посмотрела куда-то в сторону, затем вздохнула.

– Боюсь, ты слишком много на себя берешь. Ты, возможно, считаешь это своим долгом, – она заглянула Эйи в глаза, тот отвел взгляд, – но не стоит. Не строй надежд. Ты не знаешь… Хотя, это поправимо. Можем взглянуть на него. Ты… в состоянии?

– Не волнуйтесь, – он усмехнулся, – я уже вчера провалялся в обмороке по этому поводу; спасибо Ларри и его медицинским курсам.

«Ларри?..» – подумала она, а вслух сказала:

– Что ж, можем пойти хоть сейчас.

Они вошли в подвальное помещение. У кирпичной стены находилось что-то вроде капсулы; подойдя поближе, можно было увидеть в ней человека, в белой накидке, руки и ноги пристегнуты, выражение лица отсутствующее.

– Он сейчас находится в подобии анабиоза, – пояснила она.

– Могу я посмотреть поближе?

– Пожалуйста.

Эйи подошел к капсуле, заглянул человеку в лицо и вздрогнул. Удивительно знакомые черты, разве что брови шире, надбровные дуги выступают чуть больше, и скулы очерчены, будто у статуи.

– Да, не удивляйся, – усмехнулась она, – я тогда решила особо не фантазировать. Это с тобой вышел креатив, и знаешь, так даже лучше.

– Скажите… возможно его на время вывести из анабиоза?

– Да, но он будет сильно страдать, и не знаю, что может выкинуть.

– Попробуйте, пожалуйста. Мне нужно проверить…

– Как скажешь.

Очнувшись, человек сильно дернулся; его зрачки моментально задвигались, лицо нервно подрагивало. Прядь черных волос упала на лицо; он ее прикусил.