Ошибка молодости

– Рядовые? – усмехнулась она. – Да, ты права. Именно – рядовые. У меня работа и парализованная мать. А еще – бывший муж, пьяница, бездельник и драчун, короче – сволочь законченная. Живем в одном доме, деваться некуда. Дочка уехала в Питер и почти не звонит. Живет с каким-то цыганом. (Конечно, тот на ней не женится. Женятся они на своих.) Только просит денег прислать, примерно раз в полгода. Говорит, что сожитель в казино проигрался. Не пришлю – порежут обоих. У Галки – сын с ДЦП. Передвигается только по квартире, и то – в ходунках. Муж сбежал, когда ребенку был год. Ну, когда стало все ясно. У нее бизнес – две палатки на рынке. Два раза поджигали и три обворовывали. Вся в долгах уже лет восемь, никак не выкарабкается. А еще старики в деревне. Болеют все время. И сестра безработная и беспутная. Галка и их содержит. Да еще сиделку для мальчика.

А Натаха… Вообще говорить не хочется. Первого родила в семнадцать. От проезжего молодца. Тянула сына, как могла. Родители ее из дома выгнали. Шалавой объявили. Она у родни жила – тетка пожалела. Пожалеть пожалела, а вот всю работу на нее свалила. Там, в поселке, хозяйство, скотины целый двор. Тетка богатая, на рынке торгует – творог там, сметана, молоко. Вот Наташка в пять утра трех коров доила. А ребенок до двух лет по ночам орал как резаный, она тогда спала пару часов в сутки. А еще кашеварила на всю семью, в доме убиралась и обстирывала этих кулаков. Короче, сделали из нее рабыню Изауру. По полной.

Галка ее через два года к себе забрала, так Наташка неделю спала. Встанет, в туалет, чайку попьет и опять дрыхнет. А еще через год сошлась с чеченцем Асланом. Любовь у них была… Как в сказке. И даже лучше. Аслан этот ее на руках носил. Одел как принцессу. Квартиру купил, диван бархатный, люстру хрустальную. Зажила Натаха как барыня. Родила Аслану близнецов – девулек-красотулек. Асланчик от дочек с ума сходил. В общем, жить бы и радоваться. Но не получается у нас как-то долго жить и радоваться. Убили Аслана. Какие-то разборки. В те годы это было через день. И опять нищета. Как жить? Как деток поднимать? Приехала его родня, кинул брат пачку денег, но Наташку и девчонок не признал. Спасибо, что хату не отобрал. Квартира-то на Асланчика записана, а женаты они с Наташкой не были. Ну, какое-то время она жила на эти деньги. Потом, когда кончились, стала продавать золото, тряпки. Затем сняла хрустальную люстру. Вынесли бархатный диван. Ну и так далее. На работу не устроишься – девчонок не с кем оставить. Пошла по ночам подъезды мыть. Ели хлеб и крупу. Ну а потом девчонки пошли в садик, и она туда же нянечкой. Вроде стали выживать. А в четырнадцать лет пацан ее сел по малолетке. Ограбил киоск на вокзале. В общем, зона, передачи. Она тогда на семнадцать килограммов похудела. А всегда была такой пышкой. Вернулся парень ее беспутный и стал кровь из матери попивать. Не человек пришел, а чистый уголовник. Ну и подался в бандюки. А куда еще? Опять сел. Когда вернулся, снова здорово. После третьей отсидки вообще сгинул. Жив ли, мертв – никто не знает. А она по нему всё слезы льет. Понятно – мать. – Женя замолчала и потерла виски. – Вот такие у нас будни и рядовая жизнь, как ты говоришь. – Она усмехнулась. – Собираем вот денежку весь год. Во всем себе отказываем, чтобы поехать на моря, есть от пуза, дрыхнуть без задних ног, тряпки покупать. Короче, бабами себя почувствовать. Хотя бы несколько недель в году. Ну а если какой-нибудь мужичонка попадется, мы не отказываемся. Дома-то у нас этой радости совсем нет. Столько лет – и все одни. А ведь не кривые и не косые. Просто судьба такая…

Мы замолчали. Потом я сказала:

– Ну, не все так плохо. Вы же есть друг у друга! А такая дружба не на каждом углу.

– Это да, – кивнула Женя. – Поддерживаем друг друга, как можем. Вместе и горе, и танцульки. А иначе – сдохли бы. Если по одиночке. – И она засмеялась.

– А я вот думала, – вздохнула я, – что у вас все хорошо. Вы такие беззаботные, всему радуетесь, всем довольны. Умеете получать от жизни удовольствие. В отличие от нас, например. Я вот сразу сникаю, сгибаюсь как-то, если неприятности. С детьми что-то или с родителями. Или вот с работой. Нет, карабкаемся, конечно. Выживаем как-то. Но после каждой истории – словно воздух из меня выкачали. И сил все меньше с каждым годом.

– Ну, это ты зря! – горячо откликнулась Женя. – Жизнь, она ведь на то и жизнь, чтобы нас испытывать – ну, кто сколько стоит. Выдюжишь – она тебе подарок. Обещает-то жизнь много, особенно по молодости. А вот слово свое не держит. – Женя вздохнула. – Но! Это еще не повод, чтобы ее разлюбить! А сколько в ней хорошего? Вот муж у тебя. Такой мужичок приличный. Детки дома. Мама жива. Квартира в Москве. Горячая вода целый день, мусоропровод. Театры у вас, выставки всякие. На курорты ездишь. Вот чем плохая жизнь? Нет, ты мне скажи? Если по-честному?

Я кивнула. Потому что все это было чистейшей правдой. Просто в таком ракурсе я давно свою судьбу не рассматривала.