Ошибка Нострадамуса

Врачи — и это самая неприятная сторона медицинской профессии — с годами вынуждены сообщать каждому человеку о его здоровье все менее утешительные вести. Вот за это Сталин их особенно ненавидел.

Генрих Ягода

Ключевой фигурой третьего Московского процесса стал Генрих Ягода. Согласно показаниям его секретаря Буланова, Ягода, бывший фармацевт, имел особый шкаф ядов, откуда по мере надобности извлекал драгоценные флаконы и передавал их своим агентам вместе с соответствующими инструкциями.

Бывший шеф НКВД, понимавший, на что обречен, сохранял хладнокровие в ходе всего процесса. Иногда даже вступал в резкую полемику с прокурором Вышинским. На обвинение в шпионаже ответил.

— Нет, в этом я не признаю себя виновным. Если бы я был шпионом, то, уверяю вас, что десятки государств вынуждены были бы распустить свои разведки.

Примечателен также следующий диалог.

Вышинский: Скажите, предатель и изменник Ягода, неужели во всей вашей гнусной и предательской деятельности вы не испытывали никогда ни малейшего сожаления, ни малейшего раскаяния? И сейчас, когда вы отвечаете наконец перед пролетарским судом за все ваши подлые преступления, вы не имеете ни малейшего сожаления о содеянном вами?

Ягода: Да, сожалею, очень сожалею.

Вышинский: Внимание, товарищи судьи. Предатель и изменник Ягода сожалеет. О чем вы сожалеете, шпион и преступник Ягода?

Ягода: Очень сожалею… Очень сожалею, что, когда я мог это сделать, я вас всех не расстрелял.

Из допросов Ягоды следует, что убийство Горького он организовал по приказу Троцкого, а убийство сына Горького Максима по личной инициативе. Ягода утверждал, что решил устранить Максима из-за своей страсти к его жене Тимоше, в интимной связи с которой состоял. О трагической судьбе Тимоши следует рассказать особо.

Тимоша

Надежда Алексеевна Пешкова (урожденная Введенская, но прозвищу «Тимоша») невестка Максима Горького, жена его сына Максима Пешкова, считалась первой красавицей Москвы, что не было преувеличением. Брови вразлет. Чувственные губы. Стремительная походка. Изящество каждого движения. Большие серые глаза с золотистыми и изумрудными точками вокруг зрачков. Тонкие смуглые руки. Но самое главное — сияющая жизнерадостность, очаровывавшая каждого, кто к ней приближался. Пока был жив Горький, ей многие завидовали. После его смерти ее жизнь превратилась в сущий кошмар.

Анна Ахматова как-то сказала: «Наше время даст изобилие заголовков для будущих трагедий. Я так и вижу одно женское имя аршинными буквами на афише». И вывела пальцем в воздухе: «Тимоша».

Откуда появилось это прозвище? Совсем еще юная Надя однажды появилась в гостиной горьковской дачи на Капри и шляпке, из-под которой выбивались короткие завитки ее черных волос. Горький пришел восторг. Сказал восхищенно: «Тимошка, как есть Тимошка». Так в царской России называли кучеров. С легкой руки Горького Надю и стали называть Тимошей. Ей не нужно было прилагать никаких усилий, чтобы нравиться мужчинам. Среди поклонников Тимоши были люди весьма знаменитые и влиятельные.

Сын Горького Максим был ее вторым мужем. От первого она сбежала в брачную ночь. Выскочила в ночной рубашке в окно, поняв, что он ей физически неприятен. Было ей тогда 17 лет. Почти сразу же в ее жизни появился Максим Пешков, с которым она училась в одной гимназии и каталась на коньках на Патриарших прудах. Вместе они уехали к Горькому на Капри, а по дороге поженились в Берлине.

Характер у Тимоши был мягкий, отзывчивый, но способный и на решительные поступки. А вот ее муж Максим был человеком слабовольным и даже инфантильным, к тому же невероятно безответственным. В тридцать лет он походил по интеллекту на тринадцатилетнего подростка. Опекавшим Горького чекистам было совсем не трудно обработать Максима и сделать посредником между советскими властями и отцом. Ягода обещал подарить ему самый лучший автомобиль, вот он и торопил отца с возвращением на родину. К людям Максим Пешков был равнодушен, зато обожал машины и всякие механизмы.

В 1932 году Горький окончательно вернулся на родину. Последующая трагедия его самого и его семьи превзошла самые мрачные опасения. Первым вестником грядущих бед стала смерть любимого сына, скончавшегося в мае 1934 года от воспаления легких… Смерть настолько нелепая и неожиданная, что многим показалась подозрительной. Молодой человек в расцвете жизненных сил вдруг умирает от болезни, которую тогда уже умели прекрасно лечить. Что же произошло?